Возвращение было поздним: Ольга уже всё решила
Дмитрий хмуро накручивал на вилку спагетти. Ольга, наблюдая за ним, старалась не выдать волнение, но всё же не удержалась:
— Не нравится, Дим?
Он лишь угрюмо сморщился и молча продолжал есть.
— Я же всё по рецепту…
— Нормально, — буркнул он, не поднимая глаз.
— Тогда в чём дело? Что-то случилось?
Дмитрий резко швырнул вилку, шумно выдохнул и зашагал по кухне.
— Всё достало! — вырвалось у него. — Жизнь — как болото! Работа — дом — ты в засаленном халате — гречка — ребёнок. Это не жизнь, а каторга!
Ольга застыла. Его слова жгли сильнее пощёчины. Он не останавливался:
— Ты хоть на себя посмотри! Раньше была цветущая, а теперь… — запнулся, подбирая слова. — Домохозяйка, да ещё и с вечно усталым видом. У Сергея жена — просто огонь: и с ребёнком справляется, и в зал ходит, и подрабатывает, и выглядит на миллион!
— У них тёща живёт рядом, а ты в выходные только и знаешь, что валяешься на диване. Мне некогда, — тихо пробормотала Ольга.
— Вечно у тебя отговорки! А по факту — ты просто села мне на шею и деградируешь. Мне нужен глоток воздуха! Передышка! Я съезжаю. Один. Не знаю, насколько. Может — навсегда.
— А как же Артём?
— Алименты платить буду. Навещать тоже. Без поддержки не оставлю.
Дмитрий встал. Ольга, будто очнувшись, бросилась к нему:
— А моя передышка? Я разве не человек? Почему только тебе можно сбежать от проблем?!
Он резко приблизился, голос дрожал от злости:
— Ты — мать! И всё. Сиди с ребёнком.
С этими словами он хлопнул дверью, оставив за собой гробовую тишину. Ольга осталась сидеть на кухне, слёзы лились ручьём. В голове звенело: как жить дальше? Да, Дмитрий был чёрствым, но он хоть был рядом. И опора, и стабильность — всё рухнуло в один миг.
Он ушёл, даже не попрощавшись с сыном. Было ясно — потащился в свою холостяцкую однушку.
Первую ночь Ольга не спала, но к утру, вымотанная до предела, твёрдо решила: унижаться и умолять его вернуться не будет. Справится сама.
И справилась. Неожиданно стало легче. Не надо было убирать за мужчиной, подстраиваться под его настроение, гладить горы рубашек. Деньги Дмитрий присылал — скромно, но хватало.
Боль оставалась лишь в душе. Особенно когда в соцсетях мелькнуло фото, где Дмитрий обнимал какую-то девчонку, ухмыляясь в камеру. Подруга пыталась утешить: «Такой тебе не нужен». Потом приехала мать — специально взяла отпуск. Молча помогала, не осуждала, но иногда сжимала кулаки, вспоминая зятя.
С её приездом Ольга ожила. Сходила в салон, обновила гардероб. Даже улыбаться стала. Подарки от матери напоминали: она достойна счастья.
Дмитрий, как и обещал, сына не навещал. Лишь в соцсетях блистал, будто ему без семьи только лучше. Ольга ждала, надеялась, что он одумается, но с каждым днём понимала: это не мужчина, а трус, сбежавший от ответственности.
Через три месяца в дверь постучали. Дмитрий. С сумками. Расшитый, как победитель.
— Привет, солнышко! Вернулся. Что там у нас на ужин?
Но Ольга перегородила дверь:
— Ты здесь больше не живёшь.
— То есть? Я — твой муж!
— Уже нет. Подала на развод. Жди повестку. Ребёнка не навестил, как обещал. Вещи собраны — забирай.
Дмитрий взорвался:
— Я имею право видеть сына!
— Конечно. Через суд установим график. Расскажу, как ты три месяца даже не позвонил. И покажу твои весёлые фото.
Он всё же увидел Артёма. Тот смотрел на него без радости, с недоверием.
Дмитрий надеялся, что жена просто мстит. Но Ольга стояла на своём. Поддержка матери, любовь к сыну, осознание собственной силы — всё это сделало её неуязвимой.
Теперь у неё с Артёмом — новая жизнь. А Дмитрий остался с грязными тарелками, которые надо мыть самому, и мятыми рубашками, которые никто не гладит. Вот и «отдохнул»…
