**Запись из дневника**
Захлопнул дверцу холодильника, вытирая ладонь о старую тряпку.
— Теперь в порядке. Морозить должно, но проверим, — сказал я хозяйке. — Есть пластиковый контейнер? Нальём воды, поставим в морозилку. Вечером позвоню — если лёд, значит, всё исправно.
В этот момент опять зазвонил телефон. Наверное, новый клиент, подумал я и поднял трубку.
— Алло, слушаю. Да, ремонт бытовой техники. Что сломалось? Ага, я Козлов Артём Сергеевич, если это важно. Простите, что вы сказали? Отец? — Рука дрогнула, еле удержал телефон.
Голос представился — Козлов Сергей Владимирович. До меня дошло: это он, мой отец, которого я не видел и не слышал больше двадцати лет. Сердце забилось чаще, а в голове всплыли обрывки воспоминаний.
— И что… вам нужно? — Я запнулся, не зная, как к нему обращаться. — Встретиться? Ну да, конечно, всего-то двадцать лет прошло. Извините, я на вызове, перезвоню позже. — Сбросил, пробормотав сквозь зубы: — Ну да, конечно…
Явился после стольких лет! Наверняка что-то нужно. Что именно? Сын вырос, отец постарел — решил помощи попросить. Сколько ему? За пятьдесят, небось. Денег, наверняка, хочет! Я хмыкнул, возвращаясь к работе.
— Ну что, договорились? — сказал хозяйке. — Проверите лёд вечером, если замёрзло — значит, всё исправно.
Она поблагодарила, и я поехал на следующий заказ. Пожилая женщина вызвала починить стиральную машину — подтекала. Разговорчивая бабушка тут же усадила меня за чай с пряниками. Поломка оказалась пустяковой — резинка в дверце просела. Поправил, течь пропала. Предыдущий мастер запросил баснословную сумму, и она отказалась. Я взял минимум — обирать стариков совесть не позволяла. Бабуля растрогалась, твердила, что таких добрых людей редко встретишь. Я смущённо улыбался, допивал чай, обещал приехать, если что-то ещё сломается.
Но мысли были далеко — в том злополучном звонке. В памяти всплывали тусклые картинки. Когда родители разошлись, мне было лет пять. Отец тогда пил, работу потерял. Мать плакала, но верила его обещаниям. Однажды, когда она была на смене, он забирал меня из садика. По дороге присел в парке, достал бутылку пива и начал жаловаться мне, пятилетке: мол, мать его не уважает, а он старается, но жизнь тяжёлая. Потом напился, растянулся на лавочке и заснул. Мне стало стыдно. Я тряс его, но он только отмахивался. Прохожие смотрели, а я решил, что отцу я не нужен, и пошёл домой один. Дорога казалась бесконечной, я блуждал, пока меня не подобрала соседка.
Мать тогда не кричала. Только тихо сказала:
— Уходи. Ты сына одного отпустил. Какой из тебя отец?
Он уехал в другой город. Иногда присылал деньги, игрушки. Мама лишь усмехалась:
— Нам и без него хорошо, правда, Артёмка?
Когда мне исполнилось десять, мать познакомила с дядей Вадимом.
— Сынок, дядя Вадим хочет стать моим мужем. Он будет о нас заботиться. Хочешь новый велосипед?
Отчим оказался неплохим, любил мать, но отцом мне не стал. Часть её любви теперь принадлежала ему, а я чувствовал себя лишним.
Вечером я неохотно набрал номер отца. Он ответил сразу:
— Артём, давай встретимся. На нашем бульваре, у фонтана, завтра в семь. Сможешь?
— Ладно, — буркнул я.
Мать когда-то говорила, что Вадим хочет меня усыновить, дать свою фамилию. Но я отказался. Мне важно было остаться Козловым Артёмом Сергеевичем — последней ниточкой к отцу. Мать хотела стереть прошлое, но я всё ждал. Чего — сам не знал. А потом понял, что ждать нечего.
На следующий вечер я шёл к фонтану, заранее решив: если попросит денег — помогу, но на этом всё. Он присылал подарки — отдам долг, и точка.
У фонтана стоял пожилой мужчина. Он поднялся и пошёл мне навстречу. «Только без соплей вроде “сынок, как я скучал”», — подумал я. И уж точно надеялся, что он трезв.
— Добрый вечер, Артём, — протянул он руку.
— Добрый, — я пожал её, отметив крепкое рукопожатие.
— Сразу скажу, — начал он, — я обещал твоей матери не вмешиваться, пока ты ребёнок. Для неё я был ошибкой, а ты меня боялся. Уехал, пил от безысходности. Потом, после очередного запоя, попал в больницу — чудом выкарабкался. Медсестра, которая меня выходила, стала моей женой. У неё была дочь, Настя, я растил её как родную. Занялся ремонтом — машин, техники, за всё брался. Собрал бригаду. Но ты вырос. Решил встретиться. Ты мой единственный кровный. Хочу попросить…
Я напрягся. Ну вот, сейчас заведёт про деньги. Но отец выглядел прилично — не пьяница, взгляд твёрдый. Глаза, как у меня, и уши такие же. Даже руки в карманы засовывает так же. Мог бы быть отцом.
— Артём, у меня с другом фирма по ремонту, — продолжил он. — Вижу, мы с тобой одного поля ягоды. Возвращаюсь в город, перевожу семью. Хочу открыть тут филиал. Предлагаю быть моим компаньоном, а потом и хозяином. Думай, сын. Знаю, я для тебя чужой. Но хочу дать то, что не смог раньше. Подставить плечо.
Я остолбенел. Ждал всего, но не этого. Не выпрашивает, а дело предлагает. Через несколько дней согласился.
Я заново узнавал отца. Обида потихоньку таяла. Работа сблизила нас, как пазл, наконец вставший на место. Теперь Козлов Артём Сергеевич не ездит по вызовам один. У нас с отцом крупная фирма. Для пенсионеров у меня всегда скидка.
А ещё я сделал предложение своей Любе. Два года встречались, но не решался. Теперь понял: готов быть мужем, отцом, главой семьи.
Той ночью отец сказал:
— Был дураком, растерялся, не знал, как жить. Прости, сын. Время не оправдывает. И возраст — тоже. Надо быть человеком.
Я простил. Пока живы — многое можно исправить.
