Богдан небрежно развалился на диване, уткнувшись в очередную серию, когда в комнату вошёл отец. Его голос звучал твёрдо:
— Сын, надо поговорить.
— Говори, — буркнул Богдан, не отрываясь от экрана.
— Ко мне приходила твоя жена. Говорит, ты в последнее время странно себя ведёшь. В чём дело?
— Всё в порядке, — отмахнулся он.
— В порядке? — Алексей Николаевич молча взял со стола планшет, открыл снимок и повернул его к сыну. Богдан взглянул — и похолодел.
Когда-то Алексей и Людмила были образцом семейного счастья — вместе создали бизнес, шли по жизни рука об руку, но только к сорока годам у них появился долгожданный сын. Богдана обожали, баловали, растили без строгости. Вырос он изнеженным, эгоистичным и безынициативным.
Едва закончив университет — и только благодаря родительским связям — Богдан заявил, что устал. Работать не собирался, утверждая, что «денег и так хватит».
Алексей настаивал на самостоятельности, но Людмила вставала на защиту сына:
— Пусть отдохнёт. Ещё наработается.
Муж лишь махнул рукой, понимая: из сына толку не будет.
Богдан жил в праздности. Вечеринки, зарубежные курорты, бесконечная череда девушек. Разбил подаренную дорогую иномарку — сам отделался царапинами, но мать слегла от переживаний и через год умерла. С её смертью исчезли последние ограничения в жизни Богдана. Он начал опустошать её счёт, даже не скрывая этого.
Потом привёл в дом новую пассию — Яну. Молодая, яркая, наглая. Отец сразу почуял неладное. Пытался вразумить сына:
— Таня — вот твоя судьба. Умная, надёжная, хозяйственная. Она любит тебя с подростковых лет.
— Таня — скукота, — отрезал Богдан. — А Яна — огонь.
Но огонь быстро спалил всё дотла. В доме устроили шумную гулянку, всё перевернули вверх дном, горничная в слезах, отец в ярости.
— Либо берёшься за ум, либо убираетесь.
Богдан дерзко усмехнулся:
— Я что, в своём доме гостей принимать не могу?
— Это мой дом, — спокойно ответил Алексей. — Тебе принадлежит только квартира. Валяй туда — гуляй сколько влезет.
Сын ушёл, но продолжал выкачивать деньги с материнского счёта. Яна, как выяснилось, была с ним не из-за чувств. Через два года они остались без гроша и продали квартиру, чтобы расплатиться с долгами. А потом Яна сбежала с другим, бросив Богдана с грудным Мишей на руках.
Так он вернулся — с полугодовалым сыном, бледный, осунувшийся, сломленный.
— Мне некуда больше идти, — прошептал он.
Отец пустил. Но выдвинул три условия: привести себя в порядок, найти работу и жениться… на Тане.
И Таня согласилась. Все эти годы она хранила верность своим чувствам. Полюбила ребёнка как родного, а тест ДНК подтвердил: Миша — настоящий внук Алексея Николаевича.
Три года в доме царил покой. Казалось, Богдан исправился. Работал, не шлялся, заботился о семье. Но потом стал вести себя странно. Пропадал по вечерам, был неуравновешен. В конце концов отец решил проверить — подключил охрану. И получил фото: Богдан встречался с Яной.
— Зачем ты с ней виделся? — спросил Алексей, швырнув перед сыном планшет.
— Она — мать моего ребёнка, — пробормотал Богдан.
— Она — твоя погибель. Прекрати эти встречи. И чтобы она ноги не смела переступать порог моего дома. Я добьюсь лишения её родительских прав.
Через неделю Богдан исчез. В последний раз его видели садящимся в машину с Яной.
Алексей Николаевич не перенёс предательства. Таня и Миша были рядом в его последние дни. А Богдан… Объявился лишь через четыре месяца — загорелый, упитанный, с Яной под руку.
— Привет, — усмехнулся он Тане. — А ты не изменилась. Мы пришли за наследством.
— Напрасно. Всё уже решено, — ответила Таня. — Миш, иди, пожалуйста, в свою комнату. Нам с отцом надо поговорить.
Мальчик послушно ушёл. А Таня, не повышая голоса, сказала:
— Всё имущество принадлежит мне и Мише. Юридически я — его мать.
— Что?! — ахнули Богдан и Яна.
— Документы оформлены. Ваши права аннулированы. Вы не получите ничего.
— Мы же его родители! — взвизгнула Яна.
— Нет. Родители — это те, кто рядом, — тихо произнёс с лестницы Миша. — Таня — моя мама. А вы — чужие.
Охранники молча вывели незваных гостей. Богдан понял — он проиграл. Как всегда.
