— Доченька, тебе придется постараться, чтобы стать частью нашей семьи, — произнесла Лидия Ивановна строгим тоном, словно классная руководительница перед контрольной работой.
Марина едва сдержала улыбку. Как же это предсказуемо. Свекровь-ревизор заранее ставит двойку, даже не разобравшись в предмете.
Сергей, сидевший рядом, лишь вздохнул. Видно было, что ему хочется сказать: «Ну вот, началось». Но вступать в разговор он не стал. И правильно — это не его война.
— Постараться? — переспросила Марина с легкой усмешкой. — В каком именно направлении? На курсы кулинарии записаться или, может, в хор пойти?
Беседа происходила на кухне Лидии Ивановны. Здесь все было дорого и вычурно: шторы с рюшами, хрустальные вазочки с конфетами, массивный дубовый стол. Красиво, но жить в таком музее Марина бы не смогла.
— Мариночка, у нас интеллигентная семья, — продолжала свекровь, делая вид, что не замечает сарказма. — У нас свои традиции, случайные люди здесь не приживаются.
Марина кивнула, но уже не слушала. Эта роль была ей слишком знакома. Она уже проходила через все это, только тогда у нее не было ни опыта, ни уверенности в себе.
…Пятнадцать лет назад она была другой — молодой, наивной, с верой в то, что «надо быть хорошей женой». Мужа, Витю, она любила искренне.
Но Виктор любил только свою мать.
Первая свекровь, Нина Степановна, считала себя главной в их семье. Громкий голос, железная хватка и мнение на любой счет. Уже на втором ужине она заявила:
— Мясо пересолила. Ничего, научу, раз твоя мать не справилась.
Марина тогда лишь улыбнулась. Она верила, что если терпеть и угождать, ее примут. Называла свекровь «мамой», готовила оливье по ее рецепту и молча выслушивала критику — от прически до способов воспитания дочери.
Когда родилась Катя, стало еще хуже. Свекровь постоянно учила, «как вырастить порядочную женщину». Все с улыбкой, но с таким видом, будто Марина — неумеха, которой без руководства не справиться.
— Подгузники — это издевательство над ребенком! — как-то заявила Нина, сунув ей в руки пеленки. — Настоящие матери стирают. Ты же хочешь быть хорошей матерью?
Виктор в дела не вмешивался. Даже когда дочь, еще не выговаривая «р», спросила:
— Мам, а почему ты дура?
Марина опешила.
— Что? Кто тебе такое сказал?
— Баба Нина.
Когда она попросила мужа поговорить со свекровью, он лишь пожал плечами.
— Не драматизируй. С кем не бывает.
Марина знала этот прием. Раньше она терпела. Сидела за столом и выслушивала, что «испортила салат». Покупала дорогие подарки в надежде на одобрение. Была идеальной, пока не поняла: в глазах Нины Степановны идеалом будет кто угодно, только не она.
После этого Марина подала на развод. «Тяжелый характер» — всего лишь отговорка для тех, кто не хочет меняться.
— Одичаешь с кошками! — пророчила свекровь.
Но кошек у нее не было, зато была квартира, работа и здоровая самооценка.
А потом появился Сергей. Познакомились через друзей, стали общаться. Он не сыпал громкими словами, но уважал ее границы. Знал о прошлом, принимал Катю.
И хотел жениться. Марина не отказывала, но и не торопилась. Любила, но боялась снова попасть в чужие рамки. Однако Сергей был другим — он не ставил мать во главу угла. И она решила рискнуть.
Теперь, сидя в доме его матери, она слушала знакомый монолог, но уже без страха. Лишь легкую усталость.
— У нас, знаешь ли, не каждую возьмут, — продолжала Лидия Ивановна. — Сережа добрый, может не замечать очевидного. А я все вижу. Так что… старайся, девочка.
— Спасибо за совет, — холодно улыбнулась Марина. — Но пока мне хватает быть просто женой вашего сына. У меня есть дочь, муж. Этого достаточно.
Она встала, не дожидаясь конца вечера. Сергей последовал за ней и взял за руку.
— Ты как? — тихо спросил.
— Нормально. Обычная классика.
На этот раз она знала себе цену. Чужая мать ее невзлюбит? Ну и пусть.
…Прошло почти два года с того «предупреждения». Но, к разочарованию свекрови, Марина даже не пыталась угодить. Ни визитов, ни показного усердия. Они просто жили с Сергеем в ее квартире. Он нашел общий язык с Катей.
Связь с Лидией Ивановной оставалась формальной. Поздравления по телефону, подарки только от Сергея. Ни ссор, ни попыток сблизиться.
Марина не запрещала мужу общаться с матерью. Но в их дом ее не пускала. Сергей понимал — он сам слышал тот разговор.
Разница с первым мужем была очевидна.
— Мама говорит, ты много тратишь. Давай она будет помогать с покупками? — как-то заявил Виктор.
И Марина тогда согласилась. Вот уж действительно дура. Она хотела, чтобы Нина Степановна ее приняла. Но та так и не приняла.
Сергей был другим.
— Мам, она такая, какая есть, — говорил он Лидии. — Не нравится — не общайся. Но я с ней останусь.
Он не бежал от конфликтов, не бросал ее одну перед свекровью. И Марина ценила это больше цветов и громких слов.
Прошел год. И вдруг — оттепель.
Звонок. Свекровь.
— Мариш, как дела? — непривычно сладкий голос.
— Здравствуйте. Все нормально. Вам что-то нужно?
— Может, зайдешь на чай? Пирожки с вишней пеку…
Марина насторожилась.
— Извините, не смогу. Дела.
Лидия вздохнула.
— Ну, как знаешь, родная.
Это «родная» добило окончательно.
Через пару дней — сообщение. Фото старого сервиза.
— Тебе же нравится посуда? Забирай, если хочешь.
— Спасибо, но у нас всего хватает.
Потом Сергей случайно обмолвился: его брат с женой уехали в Екатеринбург. Внуков у Лидии не было. И единственной невесткой в доступе оставалась Марина.
Еще неделя — и случайная встреча у аптеки.
— Мариш! Заходи как-нибудь, медовик испекла!
Марина вежливо кивнула, но не улыбнулась.
— Лидия Ивановна… Помните, как вы сказали, что мне надо постараться, чтобы войти в вашу семью?
