Всё началось давно, а вспоминается, будто вчера было…
— Мама, ты совсем рехнулась?
Слова дочери вонзились в сердце Лидии, будто ножом полоснули. Больно.
Она молча чистила картошку, а слёзы капали в миску.
— У нас уже все пальцами показывают! Ладно бы отец — мужику можно, а ты?! Женщина! Дом — твоя крепость! Тебе не стыдно?!
Константин, муж Лидии, сидел с поникшими плечами, губу оттопырив.
— Папа же болен! Что ты творишь?! Ему уход нужен! — Костя всхлипнул. — Мам?! Он тебе всю жизнь отдал, а ты…
— А как надо? — спросила Лидия тихо.
— Да ты издеваешься?! Смотри, папа… она ещё и насмехается!
— Ты, Таня, будто не дочь мне, а злейший враг… Ох, как же ты за отца переживаешь…
— Мама! Хватит из себя жертву строить! Я сейчас бабушке позвоню — пусть с тобой разбирается! Позор!
— Представляешь, — кипятилась Татьяна, повернувшись к отцу, — я из института иду, а они… по бульвару гуляют, под ручку! Он ей стихи читает, наверное, сам сочинил! Про любовь, да, мам?
— Злая ты, Таня… Молодая ещё…
— Ни капли раскаяния! Всё, звоню бабкам, пусть тебя вразумляют!
Лидия выпрямилась, платье поправила.
— Ладно, родные мои… Я ухожу.
— Куда, Лидка?
— От тебя, Костя…
— Как?! А я?! Я-то как?!
Дочь в это время что-то кричала в телефон.
— Та-а-аня! — завопил Костя, будто на поминках. — Танечка!..
— Что, пап? Спина? Где болит?!
— Ой-ой… Она… мать… уходит!
— Куда уходит?! Мама, ты что выдумала?! В твои-то годы?!
Лидия усмехнулась. Собирала вещи. Уйти хотела раньше, но у Кости хондроз обостроился — как он стонал, как ныл…
— Лидка… У меня, кажись, грыжа…
— На МРТ не показало.
— Да что эти врачи знают! Специально скрывают, чтоб потом денег содрать! У Петровича с работы так же было…
Тогда она осталась. А теперь…
— Сколько той жизни-то, Лид? — вздохнула подруга Лиза. — Ты как каторжная на них пашешь! Что хорошего от Кости видала? Ни-че-го! — хлопнула ладонью по столу. — Всю молодость гулял, как последний кобель! Ту парикмахершу — как её…
— Милка.
— Да, Милка! Как корову на рекламе, таскал! Ты на трёх работах, а Костя на диване! Ему — санаторий, моря, а тебе — огороды да заботы!
— Лиза, — оправдывалась Лидия, — Костя ведь…
— Что Костя?! Священная корова?! Посмотри на других мужей — жилы рвут, чтоб семья не нуждалась! А у тебя — ты за всех пашешь!
— Ты будто не любишь его…
— Ладно, выскажусь! — Лиза сжала кулаки. — Помнишь, на даче у Кости день рождения был? Я спала, а этот… липкими лапами по мне ползал! Мать его рядом лежала — видела всё! А потом мне заявила: «Сама виновата, дразнила Костеньку!» Я тогда сбежала… Боялась, Мишка его прибьёт, а ты за мужа вступишься…
Лидия онемела. Сколько лет подруга молчала…
Позже она вспомнила, что Костя дарил ей… пылесос. И мантоварку — потому что сам манты любил. Духи — из бабушкиного серванта. На 8 Марта — три тюльпана.
— Лиза… а почему раньше не сказала?
— Ты бы поверила? Ты свято верила, что Костя — бедный птенчик!
А правда была проста: Костю выходили в валенке — русскую печь истопят, валенок туда — грец. В детстве он ничего не мог — ни на мотоцикле, ни гитара, только ныл. Лидия его пожалела… Мать приказала: «Раз стоит с тобой — значит, замуж и вперёд!»
Теперь Лидия уходит.
Квартиру снимет. Развод подаст. Таня сначала орала, но потом пришла — прощения просила.
Костя принёс четыре гвоздики в газете. Через месяц после развода уже с Милкой под ручку ходил — и спина прошла.
А Лидия учится жить. Петька в горы позвал — как в молодости. Таня в салон записала.
Никогда не поздно начать сначала.
Сперва трудно, а потом… как по маслу.
