Алёна училась в университете и, как большинство студентов, подрабатывала по ночам. Материальной помощи от мамы ждать не приходилось, а на одну стипендию в Москве не протянешь.
После летней сессии она уехала к маме в деревню на три недели. Вернулась отдохнувшая, с полной сумкой домашних закаток и овощей с огорода, аккуратно уложенных мамиными руками.
Когда автобус высадил её на привокзальной площади, сумка казалась вдвое тяжелее. Алёна еле добралась до остановки и с облегчением поставила ношу на скамейку.
Возвращаться в город было легко. Маме хорошо, но Алёна уже два года жила одна, привыкла к самостоятельности. Скучала по шумным улицам, по друзьям. На подработках удалось накопить на съёмную квартиру – крохотную, в спальном районе, зато свою. Окна выходили на пустырь, заросший бурьяном, а дальше стеной стоял лес. Ночью вокруг – ни огонька, зато утром солнце заливает комнату светом. А зимой от снега на пустыре даже ночью светло.
Тут рядом кто-то жалобно заскулил. Алёна заглянула под скамейку – острая мордочка, большие испуганные глаза. Только сейчас она разглядела поводок, привязанный к ножке скамейки. Присела на корточки – такса отползла глубже, дрожа всем телом.
“Не бойся, выходи,” – осторожно потянула за поводок.
Пёс выполз нехотя, готовый в любой момент юркнуть обратно. Но Алёна крепко держала поводок.
Собака дышала часто, высунув язык. На улице стояла непривычная для августа жара – вот такса и пряталась в тени.
Алёна догадалась, что ей нужно пить. Рядом был киоск с водой.
“Я сейчас,” – шепнула она и подошла к окошку.
“Бутылку воды, пожалуйста. А нет ли у вас пустой консервной банки?”
“Одноразовый стакан не подойдёт?” – усмехнулась продавщица.
“Нет, собаке неудобно. Вон там такса привязана. Вы не видели, сколько она тут?”
Женщина прищурилась, вздохнула:
“Люди – жестокие твари. Утром виде́ха, как мужик на иномарке подъехал, привязал её и уехал. Больше не возвращался. На, держи банку, только грязная.” – Протянула ей банку из-под кильки.
Алёна переплатила за воду, ополоснула банку и поставила перед таксой, снова забившейся под скамейку.
“Пей, не бойся.”
Собака, принюхиваясь, подползла и стала жадно лакать.
“Что же с тобой делать? Ночью бродячие псы разорвут. Или бомжи съедят. Фу.” – Алёну передёрнуло. – “Пойдёшь со мной? Выбора у тебя нет.”
Она оставила в киоске номер телефона – вдруг хозяин объявится. Отвязала поводок и потащила упирающуюся таксу в маршрутку. Заплатила за двоих. Водитель промолчал, пассажиры тоже – пёс сидел на коленях у Алёны тихо.
Дома он забился в угол прихожей, не решаясь исследовать новое место. Алёна сделала подстилку из пледа – такса тут же улеглась, лишь глазами следила за ней.
“Как же тебя звать? Рекс? Бобик? Может”Финик,” – вдруг вырвалось у Алёны, и собака, словно узнав свою кличку, радостно вильнула хвостом.
