Справимся
Когда слёзы пересыхают, когда тело становится тяжёлым, как камень, а душа пустеет, надо зацепиться за жизнь. Жить, несмотря ни на что. Чтобы светить другим. Чтобы знать — ты нужен.
Сергей с женой Ларисой склонились над больничной койкой, где лежал их тринадцатилетний Артём. Мальчика сбила машина. Их единственный сын, тихий, умный, с глазами, полными доброты. Родители дышали им.
— Доктор, скажите прямо, наш Артёмка выживет? — Лариса впилась взглядом в усталое лицо врача, но тот отвел глаза.
— Делаем всё возможное, — пробормотал он.
Денег у Сергея с Ларисой было мало, но они готовы были продать последнее, лишь бы мальчик жил. Но ни рубли, ни молитвы не помогали — Артём угасал. Без сознания. С каждым часом — ближе к краю.
Рядом, в другой палате, лежал Кирилл. Четырнадцать лет, детдом. Жизнь его не баловала. Слабые лёгкие, больное сердце. Каждый вдох — как через тряпицу. Он знал: конец близко. Для таких, как он, доноров не находилось.
Старый доктор навещал его, говорил, глядя в стену:
— Держись, Кирилл. Сердечко найдём. Надейся.
Но Кирилл понимал — это пустые слова. Не плакал.
«Время утекает, а ничего не меняется, — думал он. — Придётся смириться. Посмотрю в окно — на это голубое небо, на ветер в листьях. Сконе не увижу».
Воспитатели из детдома приходили, говорили то же:
— Всё наладится. — И смотрели мимо.
Кирилл кивал. Не хотел их расстраивать.
Однажды, притворившись спящим, он услышал разговор воспитателя с доктором.
— Спасите его. Он хороший мальчишка. Если хоть малейший шанс…
— Вы ведь понимаете, — вздохнул врач. — Это не в моей власти.
Кириллу стало тяжело дышать.
«Только бы не больно было…»
Друг из детдома, Ванька, навещал его. Плакал. А Кирилл утешал:
— Ничего, встретимся ещё. Не скоро, но встретимся.
Он лежал и думал о том, как странна жизнь.
«Живу на волоске. Вот-вот оборвётся. И больше не увижу дождя, не услышу, как снег хрустит под сапогами».
Чудес Кирилл не ждал. Поэтому, когда доктор пришёл и сказал:
— Готовься к операции, — он лишь кивнул.
Не знал он, что в это время в кабинете решалась его судьба.
Лариса кричала, трясясь от рыданий:
— Никогда не отдам сердце моего сына!
Сергей молчал. Доктор уговаривал:
— Вашего мальчика не спасти. Но его сердце может дать жизнь другому.
Сергей поднял мутные глаза:
— Пусть бьётся в другом.
Ларису увели под уколом.
На операционном столе Кирилл закрыл глаза. Не боялся. «Скоро увижу своих родителей», — думал он.
А потом очнулся. Над ним склонился доктор. Глаза его больше не бегали.
— Всё хорошо.
«Может, правда?» — мелькнуло у Кирилла. И он снова провалился в сон.
Сергей и Лариса ждали. Головой понимали — сына больше нет. Но сердце надеялось — его частица жива.
— Операция удалась, — сказал врач. — Сердце вашего мальчика бьётся в нём.
Лариса зарыдала.
Шли дни. Кирилл поправлялся. Родители Артёма приходили к нему. Потом Сергей сказал:
— Кирилл, мы хотим тебя усыновить.
Он не знал, радоваться ли.
— Согласен, — прошептал.
Не знал он, как тяжело далось это Ларисе. Как она кричала Сергею:
— Я не могу! Он не Артём!
Но потом сдалась.
А Кириллу было неловко. Ему казалось, Лариса ищет в нём черты погибшего сына.
Когда его привезли в их дом, Сергей показал комнату:
— Теперь твоя.
На столе лежал телефон. Кирилл посмотрел вопросительно.
— Бери, — сказал Сергей.
Лариса ворвалась, как вихрь:
— Чужие вещи без спросу берут?!
Телефон вырвала из его рук. Сердце застучалоКирилл прижал ладонь к груди, почувствовал чужое сердце — и вдруг понял, что теперь они с Ларисой и Сергеем — одна семья.
