Дело было давно, ещё при советской власти. Вспоминаю, как перед утренним обходом в ординаторскую зашла медсестра Валя и тихонько шепнула:
“Татьяна Владимировна, Игнатьева из пятой палаты всю ночь упрашивала отпустить её домой. Как вы велели, докладываю.”
“Спасибо, Валя, я сама разберусь,” — ответила Татьяна, поправив выбившуюся прядь из-под белого колпака, и направилась в палату.
У окна на койке лежала, отвернувшись к стене, девушка.
“Здравствуй, Света, что случилось?”
Девушка резко повернулась и села на кровати.
“Выпишите меня, доктор. Не могу здесь больше. Дома хоть заботы отвлекут, а тут…” — голос её задрожал, и она умоляюще посмотрела на Татьяну.
“Ну что ты, слезами делу не поможешь. Ребёнку вредно. Или передумала рожать?” — строго спросила врач.
“Нет, не передумала. Чувствую себя нормально. Обещаю, дома буду лежать, гулять, всё делать по правилам. Пожалуйста, тут так душно, а на улице солнце…” — Света робко улыбнулась.
“Ладно. Завтра сдашь анализы, сделаем ультразвук, и если всё в порядке — выпишу,” — пообещала Татьяна.
“Спасибо!” — Света сложила руки, будто молилась. — “Обещаю, буду беречься, а если что — сразу позвоню.”
Выйдя из палаты, Татьяна Владимировна задумалась. Как её сын, статный, перспективный парень, мог влюбиться в эту блёклую Свету? Её Алёшка окончил институт, работал в солидном учреждении… Вернее, работал. Мысленно она поправила себя. Это его выбор, а сына надо уважать. Раз Алёша полюбил эту девушку, значит, и она попытается её принять.
Ещё на третьем курсе Алёшку с ног сбила яркая, бойкая Ирина. Влюбился по уши, души в ней не чаял. Красивая пара была. Да только через годик Ирина бросила его ради какого-то иностранца. Сын тогда совсем расклеился, даже на лекции перестал ходить. Татьяна боялась, что институт бросит.
Потихоньку очухался, диплом получил, устроился на хорошую работу. Но подолгу на девушек и смотреть не мог. А потом встретил эту Свету — тихую, худенькую, ничем не примечательную, полную противоположность Ирины. Может, решил, что такая не предаст.
“Мама, познакомься, это Света,” — представил он её, впервые приведя домой.
И Татьяне стоило усилий не сморщиться. Все Светы, что ей встречались в жизни, были себе на уме. С виду — скромницы, а внутри — железный стержень. Надеялась, что с Алёшей долго не продержатся — слишком разные.
Когда сын объявил, что женится, Татьяна сдержалась.
“В загс уже подали?” — спросила она вместо поздравлений.
“Пока нет. А тебе что, не нравится?” — насторожился Алёша.
“Главное, чтоб ты был счастлив,” — ответила мать.
Сын подарил Свете колечко с бриллиантом, которое до сих пор сверкало на её тонком пальце. Свадьбу отложили до августа. Татьяна надеялась, что за это время что-нибудь да изменится.
И вот накаркала. На дне рождения друга Алёша выпил, за руль не сел, Свету отправил на такси домой, а сам пошёл пешком, проветриться. В тёмном переулке увидел, как двое парней заталкивают девушку в машину. Та кричала, отбивалась.
Алёша вступился. Один из негодяев ударил его ножом в живот. Машина умчалась, а сын остался лежать на асфальте. Нашли его только утром. Спасти не успели.
Татьяна невольно винила Свету. Почему не настояла, чтоб он поехал с ней? Винила и себя — ведь это она воспитала его таким.
Думала, не переживёт горя. Но потом вышла на работу. А недавно в отделение поступила Света — беременная, с угрозой выкидыша. По срокам выходило, что ребёнок Алёши. Света подтвердила.
Татьяна выписывала ей лучшие лекарства, следила за каждым шагом. Радовалась, что будет внук, и делала всё для этого. Хотелось мальчика, но и девочку приняла бы — ведь это дитя Алёши.
Перед выпиской спросила у Светы:
“Мать встречать будет?”
“Мама не знает,” — смутилась та.
“Как так? Почему не сказала?” — удивилась Татьяна.
“Мама одна меня растила. Всё боялась, чтоб я не осталась без мужа с ребёнком. А теперь…”
“Но Алёша сделал тебе предложение. Свадьбу бы не откладывали, знай мы о беременности,” — горячо заступилась Татьяна.
“Я и сама не была уверена. Хотела удостовериться, тогда бы и сказала. Не успела. Выходит, тоже одной растить буду,” — грустно вздохнула Света.
“Но ты не одна. Ты носишь нашего внука или внучку. Мы поможем. Матери не сказала, что в больнице лежишь?” — догадалась Татьяна.
Света кивнула, потупив взгляд.
“Может, не торопиться домой? Полежала бы ещё?” — смягчилась Татьяна.
“Нет, хочу домой. Обещаю, маме всё расскажу. Спасибо вам, Татьяна Владимировна. Я думала, после Алёшиной смерти я вам больше не нужна.”
“Глупости. Ты что? Обещай, что будешь звонить, приходить.”
“Обещаю,” — легко согласилась Света.
Не понравилось Татьяне, что скрывает от родной матери. Кто в малом обманывает, способен и на большее. Слишком уж разные они с Алёшей. И в который раз удивилась, как сына угораздило влюбиться в неё.
Несколько дней Татьяна звонила Свете — та не брала трубку. Пошла к ней домой — дверь не открыли.
Света не звонила, не приходила. Татьяна волновалась за неё и ребёнка. А вернувшись однажды с работы, услышала из прихожей смех. В кухне за столом сидела Света, а муж Татьяны, Николай, что-то увлечённо рассказывал.
Света выглядела вовсе не убитой горем — скорее, оживлённой. Первая заметила Татьяну и замерла.
“Я не слышал, как ты пришла,” — смутился Николай. — “Угощал Свету чаем. Ты почему босиком?”
Он посмотрел на Свету, и тут Татьяна заметила — на ней её домашние тапочки.
“Здравствуй, Света. Я звонила тебе,” — ровно сказалаНиколай беспомощно перевёл взгляд с жены на Свету, и в этот момент Татьяна поняла, что больше никогда не сможет доверять ни одному из них.
