Все терпят
— Ой, здравствуй, царство хаоса! Аня, ты же дома целыми днями. Хоть бы посуду помыла, — ворчала мать, переступая порог кухни.
Аня как раз выгружала бельё из стиральной машинки. Мокрая простыня тянула руки к полу, пальцы закоченели от холода. Спину ломило, даже разогнуться было больно.
Из комнаты донёсся плач. Дима. Опять проснулся.
— Мам, неужели тебя только это волнует? — устало спросила Аня. — Ты же знаешь, у меня дети болеют.
Ольга поставила пакет с мандаринами на стол. Окинула кухню недовольным взглядом и тяжело вздохнула.
— Не понимаю, как можно жить в таком бардаке. У тебя всего двое детей, не десять. И муж есть.
Аня промолчала. Развесила простыню на батарее и на секунду замерла, сгорбившись. Хотелось крикнуть, объяснить, что даже двое — это не просто, но сил не было.
Все ушли на капризы Димы, борьбу с температурой Кати, бесконечную готовку, суету перед садиком и бессонные ночи. Всё это висело на ней, как камень на шее. А сверху — ещё и мама с её одержимостью чистотой.
Аня вышла в коридор, чтобы перевести дух. Заглянула в детскую. Катя спала, чёлка прилипла ко лбу. Дима уже сидел в кроватке, труя кулачками глаза.
— Я думала, ты пришла помочь, — прошептала Аня, возвращаясь с сыном на кухню. — Посуда подождёт, лучше с детьми посиди.
— Ань, дети чьи? Твои. Я не молодая уже. Мне проще с тарелками, чем с малышами.
— Мам! Хоть раз можно не про тарелки? У меня одна с температурой, второй на руках! Третью ночь без сна. Ни мандарины, ни нотации, ни уборка мне не помогут.
Ольга стиснула губы. Ноздри раздулись от возмущения.
— Я помогаю, как могу.
— Нет. Ты не помогаешь. Ты просто давишь. Как всегда.
Аня опустила сына в манеж, взяла пакет с фруктами и протянула матери.
— Забирай свои мандарины и иди. Пожалуйста.
Даже Дима притих. Ольга презрительно посмотрела на дочь, потом на пакет. Резко выхватила его, словно там была мина, и ушла.
Когда в груди стало тише, Аня села на пол рядом с манежем и обняла сына. Тот чихнул ей на плечо. Женщина вздохнула: ну вот, ещё и это.
Раньше она молча терпела. Скрипела зубами, но молчала. Потому что… ну, это же мама. Так у всех. У подруг тоже есть такие — мамы, бабушки, свекрови. Все терпят.
Аня надеялась, что мама изменится. Но та оставалась прежней.
Ещё в школе было так же. Однажды в пятом классе Аня заняла третье место на городской олимпиаде по литературе. Получила грамоту и шоколадку. Девочка сияла, протягивая плитку маме. Хотела сказать, что это и её заслуга, но не успела.
— Опять куртку испачкала! И в таком виде ходила? — вздыхала Ольга. — Ты же девочка. Будь аккуратнее.
Если в дневнике была хоть одна четвёрка — скандал. Когда Аня мыла пол, мама проверяла, чисто ли под шкафами.
Ольга никогда не хвалила дочь. В лучшем случае молчала, в худшем — искала повод уколоть. Все добрые слова будто выдавались по квотам, и Ане они не доставались.
Сергей, муж, знал это. Он слышал, как тёща говорила:
— Зачем столько игрушек? В наше время хватало кубиков и матрёшки.
Аня старалась не звать маму в гости. Но если приходилось — заранее готовилась к критике.
— Суп недосолен. Как всегда.
А спросить, как дела или здоровье? Такого не было.
Вечером Аня написала Сергею. Он знал, что дочь заболела, знал, как жене тяжело, знал про её отношения с матерью. Но помочь не мог — был в командировке. Хотя бы выслушал.
— Я её выгнала, — написала она. — Всё равно ноль помощи, только нервы треплет.
— Молодец, — ответил он сразу. — Давно пора.
Ане стало легче. Подтверждение, что она права. Важно было услышать это от того, кто видел ситуацию со стороны.
Выспаться не удалось. Аня проснулась от кашля. В комнате было темно, только индикатор телевизора светился красным. На часах — половина шестого.
Дима ворочался в кроватке. Рядом всхлипывала Катя.
Аня села. Голова гудела, в горле першило, ноги как ватные.
На кухне в холодильнике — пусто. Прокисшее молоко, плавленый сырок, пара яиц. Где-то завалялись чёрствые хлебцы и пачка гречки.
Завтрак ещё соорудить можно, но что потом? Лекарства у Кати заканчивались. Да и самой Ане бы что-то взять. Но как идти, если детей не с кем оставить? Курьеры в их районе — редкость, особенно с медикаментами.
— Надо в аптеку. Детей не с кем оставить… Не знаю, что делать, — написала она мужу.
— Попробую договориться с Настей, — ответил он через полчаса.
Аня усмехнулась. Настя — сестра Сергея — жила в телефоне и ноутбуке. Блог, съёмки, курсы, работа. Даже собаку не заводила — некогда. А тут вдруг — дети, больная невестка, срочная просьба.
Но через два часа в дверь позвонили. Настя стояла на пороге, поправляя растрёпанные волосы.
— Воды можно? В пробке стояла, горло пересохло. Налей, а я руки помою и к Диме пойду.
Аня опешила. Настя спокойно прошла в комнату, наклонилась к кроватке, улыбнулась и потрогала пальчики племянника.
— Ой, кто тут у нас хмурый? Покажешь игрушки? Или ты эксперт по маминым заколкам? Говорят, последнюю сломал? — болтала она, щекоча малыша.
Словно знала его с рождения. Словно не видела пару раз на праздниках. Словно не было того холодка после того, как Настя пропустила их свадьбу из-за работы.
Вскоре она уже кормила Диму бананом, параллельно отвечая на сообщения.
— Катя как? — спросила Настя.
— В комнате. Температура. Пьёт плохо. Сироп кончается.
— Так чего ждёшь? Давай список! Или сама иди, я с ними посижу, — в голосе звучало не раздражение, а тревога.
Когда Аня вернуКогда Аня вернулась, Дима уже спал в манеже, а Настя тихо работала за ноутбуком, и впервые за долгое время Аня почувствовала, что не одна, и что иногда помощь приходит оттуда, откуда её вовсе не ждёшь.
