В деревне все знали и сторонились Прохора — нрав у него был скверный, как осиный укус. Жил он с тихой женой Любой, доброй, но несчастливой — детей Бог не давал. Прожили душа в душу двенадцать лет, а колыбель так и стояла пустой.
И вдруг — грянул гром среди бела дня: Люба скончалась. Мать её замечала, что дочь хворает, но та отмахивалась:
— Да ладно, мам, просто устаю. Отлежусь — и всё пройдёт.
Жаловаться Люба не любила, особенно мужу. Тот терпеть не мог её «капризов»:
— Всё у вас, баб, болит, лишь бы от дела отлынуть! Хозяйство само себя не переделает!
Прошёл год. Прохор жил один, но мысль о новой жене не давала покоя. Выбор пал на Алёнку — тихую, работящую, без лишних вопросов. Подкараулил её у калитки:
— Алён, замуж за меня не хочешь? Хозяйство крепкое, жить будем в достатке.
— Ой, надо с мамой посоветоваться… — зарумянилась девушка.
— Ладно, вечерком зайду.
Дома мать ахнула:
— Да он же тебе в отцы годится! Характер — как ржавый гвоздь. Говорят, первую жену в могилу загнал!
— Мам, женихи-то не стоят в очереди…
Алёнка вышла за Прохора. Деревня судачила:
— Зря девица связалась — замучает!
— Да нет, повезло ему — тихая, работница.
Так и вышло. Прохор с соседями грубил, тёщу терпеть не мог, жену к матери пускал редко. Та лишь вздыхала:
— Терпи, дочка. Молись, чтоб сил хватило.
— Ничего, мам, — улыбалась Алёнка. — Он ворчит, а я молчу.
Родились два сына. Любил ли их Прохор? По-своему — да. Но чаще орал:
— Где шляются эти дармоеды?!
Дети научились держаться подальше.
Шли годы. Сыновья выросли, уехали в город. Навещали редко:
— Мам, давай к нам!
— Нет, сынки, судьба моя здесь.
Прохор старел, пил, бушевал. Но однажды утром Алёнка нашла его на полу — инсульт. Врачи развели руками:
— Теперь лежать будет…
— Вот и выспишься, Прохор, — вздохнула жена, укладывая его. — Всё мечтал отдохнуть…
Тёща крестилась:
— Бойся своих желаний…
— Ничего, мам, — гладила Алёнка одеяло. — Теперь хотя бы тихо.
Через полтора года Прохор умер. Сыновья забрали мать к себе. Внуки смеялись в доме, а о старом ворчуне вспоминали редко. Жизнь, наконец, вошла в спокойное русло — как тихая река после бури.
