**Дневник**
Автомобиль летел по спящему Петербургу. В салоне — двое: мужчина и женщина. Со стороны могли подумать, что супруги спешат домой к дочери, оставшейся с бабушкой.
— Можешь ехать быстрее? — нервно попросила Ольга.
— Опасно. Город только кажется пустым. Когда ты наконец скажешь ему о нас? Сколько можно прятаться? Почему тянешь? Расскажи — и всем станет легче, — ответил Никита.
— Легче? Кому? Нам — да. А Настеньке? Она обожает отца. И он её тоже. Что с ними будет, когда узнают? Это жестоко.
— А врать месяцами — не жестоко? Ты думаешь, он не догадывается? Мне надоело делить тебя. Хочешь, я сам скажу ему? По-мужски.
— Нет, пожалуйста. Я сама. Дай мне время. — Ольга схватила его руку на руле и сжала. — Я люблю тебя. Но не торопи меня. Обещаю, скоро поговорю с мужем.
Никита повернулся, встретил её взгляд и потянулся к губам.
Из-за поворота вылетел чёрный джип. Крик Ольги потонул в грохоте металла…
***
Мелодия звонка разорвала сон. Дмитрий едва открыл глаза.
Оля звонила в восемь вечера, сказала, что задерживается. Подруге плохо, не может бросить. Он не успел спросить — какая подруга? Можно было проверить, но унизительно.
Подозрения зародились два месяца назад. Слишком частые задержки, внезапные отлучки. Слишком много «подруг в беде».
Он потянулся за телефоном. Незнакомый номер. Сердце сжалось.
— Слушаю, — прохрипел Дмитрий.
— Капитан Соколов. Вы муж Ольги Владимировны Лебедевой?
— Да.
— Ваша жена попала в аварию. Доставлена в 15-ю больницу в тяжёлом состоянии…
— Она жива? — голос дрогнул.
— Да, но…
— Пап, это мама? — В дверях стояла Настя, десяти лет, испуганно глядя на него.
Дмитрий сглотнул ком в горле.
— Нет. Мама в больнице. Попала в аварию.
— Она умерла?
— Нет! Она жива.
— Но ты спросил… — Настя вцепилась в него, душила в объятиях. — Поедем к ней. Мне страшно.
— Нет, ночью нас не пустят. Утром. А сейчас — спать. Приедем сонные — мама рассердится.
Настя кивнула и ушла. Он лёг. В окне — первые проблески рассвета. На часах — половина третьего.
Сердце колотилось.
***
Утром поехали в больницу. Он оставил Настю в коридоре, зашёл к врачу.
— Вы муж? — спросил доктор.
— Да. Что с женой?
— Операция. Травма головы, переломы… Она в коме.
— Как она попала в аварию? Она не водит.
Доктор развёл руками.
— В машину врезался джип. Оба водителя погибли. Вашей жене повезло. Состояние тяжёлое, но шанс есть.
— К ней можно?
— Решайте сами. Вид не из приятных. Но близкие иногда творят чудеса.
— Кто был с ней в машине?
— Спросите в полиции.
В палате Дмитрий не узнал Олю. Лицо в синяках, голова в бинтах. Рука с обручальным кольцом лежала поверх одеяла.
— Мама! — Настя подбежала, погладила её руку. — Она спит?
— Да. Нам разрешили только посмотреть.
***
До дома ехали молча. Дмитрий позвонил тёще, попросил приехать побыть с Настей. Ему нужно на работу.
Людмила Петровна вошла, прижимая платок к глазам.
— Может, Настю ко мне заберу? Тебе не до неё сейчас. — Потом всхлипнула: — Я же предупреждала её!
— О чём? — Дмитрий замер.
— Прости… Говорила ей — не доведёт до добра. А она: «Люблю, не могу без него…»
— Кто он? — голос стал глухим.
— Сергей Морозов. Со школы влюблён был. Потом уехал за границу. Вернулся — и началось…
Морозов. Дмитрий видел его однажды. Заезжал за Олей с работы, увидел их на парковке. Они смотрели друг на друга так, что сомнений не оставалось.
Оля представила их: «Мой муж. Сергей, старый друг». Мужчины не подали руки. Ненависть вспыхнула мгновенно.
— Как хорошо, что ты заехал! Хотела подарок Насте выбрать… — Оля взяла его под руку, потянула к машине.
Сергей исчез. Всю дорогу она болтала нервно, неестественно улыбаясь.
***
— Завтра поедем с Настей в больницу. Нас пустят? — голос тёщи вернул его в реальность.
«Что делать? Злиться? А если Оля не очнётся? Её любовник мёртв, а я жив. У нас есть Настя. Пусть проснётся — потом разберёмся».
— Пустят. Врач разрешил.
«Сказать ей, что знаю? Выплеснуть боль? А если услышит и умрёт? Нет. Пусть живёт. Ради Насти. Ради меня».
На следующий день, в обед, он приехал в больницу. Застал Настю с тёщей. Когда они ушли, долго смотрел на избитое лицо Оли. Потом выдохнул:
— Постараюсь простить. Вернись к нам.
Не смог сказать «люблю».
***
Утром позвонили из больницы: Оля очнулась.
Он сорвался с работы, но у входа охватил страх: «Увидит ли в её глазах ненависть? Скорбь по Морозову?»
В палате она открыла глаза. Взгляд — мука, боль, стыд.
— Я так испугался… Рад, что ты пришла в себя. Настя с бабушкой скоро приедут.
Она молчала.
— Я всё знаю. Но ты поправишься. Главное — ты жива. Ты нужна нам.
— Мама! — вбежала Настя.
Дмитрий вышел, рухнул на стул в коридоре. «Она жива. Какие обиды? Я простил. Но почему так больно?»
***
Через несколько дней Оля заговорила.
— Я должна сказать… — голос дрожал.
— Не надо. Его больше нет. Нас нет. Есть я и Настя. Начнём сначала. Если хочешь.
— Прости меня…
— Уже простил.
***
Два месяца спустя Олю выписали. Она ходила на костылях, разглядывала квартиру, будто впервые. Он всё делал за неё: готовил, убирал, ходил в магазин.
Напряжение висело вОни сидели на кухне, пили чай, и вдруг Оля тихо сказала: “Спасибо, что остался,” а Дмитрий, глядя в окно, где медленно падал первый снег, подумал, что, может быть, и правда — всё будет хорошо, если просто не отпускать друг друга.
