«Я посвятила жизнь семье… а осталась у разбитого корыта»: исповедь женщины, преданной родными
Меня зовут Татьяна. Через полгода стукнет пятьдесят. Если бы десять лет назад кто-то предрёк, что к этому возрасту я окажусь в одиночестве — без крыши над головой, без опоры, без веры в будущее, — рассмеялась бы. Ведь я свято верила: всё делаю правильно. Отдавала душу, годы, здоровье — ради семьи. Ради мужа. Ради дочерей. Не жила, а горела их жизнями.
После школы поступила в педучилище — мечтала учить малышей. Но на третьем курсе встретила Его — Дмитрия. Статный, с железной хваткой, глазами, что обещали надёжность. Он был старше, уже работал инженером, получал приличные деньги. Через год сделал предложение. Я, романтичная душа, поверила в сказку — согласилась без раздумий.
Свадьбу гуляли всем селом. Родители подарили трёшку в новом районе — голые стены, но мы счастливы. Ремонтировали сами: ночами, выходными, в цементной пыли, но смеялись. Тогда он сказал: «Оформим квартиру на меня — меньше мороки с бумагами». Я кивнула. Мы же одна семья, разве нет?
Забеременела почти сразу — родилась старшая, Светлана. Дмитрий светился от счастья, я же утонула в пелёнках. Он поднялся по службе, а позже унаследовал от тётки однокомнатную хрущёвку. Сдали её — копили на будущее.
Через шесть лет родилась младшая, Кира. Муж настоял: «Сиди дома, я всё тяну». Открыл свой цех, дела пошли вверх. Мои родители отдали дачу под Подмосковьем. Дмитрий загорелся идеей построить коттедж. Три года стройки: глина, ипотека, нервы. Продали мою бабушкину квартиру, я взяла кредит в Сбербанке — всё ради дома. И вот он — готов. Просторный, с резными ставнями, садом, где я сама высаживала сирень и яблони.
Прожили там десять лет. Пока не грянул гром.
Как-то Кира привела из института подругу — яркую, с вызывающим взглядом. Сначала думала — просто восхищается мужем как бизнесменом. Потом заметила его взгляд. Её ответный. Через три месяца он подал на развод. Через полгода — женился на ней.
Я осталась с нулём. Суд отдал дом ему — документы на его имя. Неважно, что вложены бабушкины деньги, что земля — родительский дар, что кредит висит на мне. «Бумаги решают всё», — огрызнулись в суде. Переехала в ту самую хрущёвку — сырую, с облупленными стенами. Её оставили «из милости».
Машину, подаренную на сорокалетие, забрал — ведь ПТС на него. Вся моя жизнь, каждый гвоздь в стене — оказались призраком. Потому что не на моё имя.
Теперь в том доме живёт его новая. Ездит на моей «Ладе». Ходит по плитке, которую я клала беременной. Смотрит свысока, будто я служанка. А я — агент в микрофинансовой конторе. За гроши. В школу не берут — стажа нет, да и годы «не те».
Светлана сначала кляла отца. Потом сдалась — он оплачивает её съёмную квартиру в Питере. А я? Одна. Даже Кира, студентка-химик, избегает — боится, что попрошу помощи.
Вот и вся моя «сказка». Не тратилась на салоны, не ездила в Турцию, не жила — существовала для них. Строила гнёздышко. Пекла пироги. Шила шторы. А теперь — коммуналка, зарплата в пятнадцать тысяч и тишина по вечерам.
Пишу не за жалостью. Пусть это будет уроком. Не растворяйтесь в других — даже в самых родных. Не подписывайте бумаги «ради любви». Не позволяйте себя стереть.
Верю — начну сначала. Пусть в сорок девять. Пусть одна. Но теперь — для себя. Не ради призрака семьи, а ради Татьяны.
