Вытащил сегодня утром почту из ящика, а соседка Светлана Ивановна — прилипла как репей.
— Семён Петрович, полюбуйтесь! — трясёт телефон перед носом. — Наша новая дача под Рязанью! Вот сынок Димка на новенькой «Ладе Весте»! А внучка Лизка — восходящая звезда музыкалки!
— Замечательно, — киваю, конверты перебираю. — Тороплюсь я, Светлана, простите…
— Куда ж так спозаранку? — не отстаёт. — Соседи ведь! Вот мы с Михаилом в Аланье отдыхали, пятизвёздочный «Ай Петри»! Вы хоть когда выбирались?
Вздохнул, повернулся. Усталость в глазах наверняка заметна.
— Некогда мне отдыхать, Светлана Ивановна.
— Возражаете! — удивляется она. — Дети взрослые, внуки есть, пенсионер…
— Дети взрослые, — тихо соглашаюсь. — Только далеко.
— Пустяки! Мой Димка в Питере крутится, а каждые выходные — дома! Зарплата — закачаешься! — Снова лезет в телефон. — Вот, норковую шубу презентовал!
Промолчал, поднялся на третий этаж. Оставил её с её картинками.
Квартира встретила тишиной. Двушка, где когда-то впятером ютились, нынче пустует. На окне — герань. Единственная собеседница.
— Ты хоть со мной, — шепчу, поглаживая листок.
Телевизор включил — для фона. Вещают про индексацию пенсий. Усмехнулся. Моего пособия — на хлеб да коммуналку.
Задребезжал телефон. Сердце ёкнуло: Андрюша? Оленька?
— Семён Петрович? Управляющая компания. Задолженность по квартплате…
— Какой долг? Платю исправно!
— За прошлый месяц нет оплаты…
Долго доказывал, что платил, тыкал в трубку номером квитанции. В ответ — гудки.
Вечером, за чаем на кухне, разглядывал старые плёночные снимки. Андрюша-первоклашка с гладиолусами. Оля-выпускница, красавица. Вся семья на подмосковной дачке при покойной жене…
— Где ж вы теперь, родные? — спросил фотокарточки. — Почему я в пустоте?
Утром снова Светлана Ивановна. Тащит кульки из «Пятёрочки».
— Семён Петрович! Внучка-то в МГИМО поступила! На бюджет! Сын айфон новый в подарок сулит!
— Рад за вас, — буркнул.
— А ваши как? Внучата подросли? — спросила по обязанности.
— Внуков нет, — тихо ответил.
— Неужто? А детки?
— Дети есть. Андрей и Ольга. Только… заняты. Андрей в Мюнхене программирует. Оля в Чикаго, замужем…
— Да вы счастливчик! — ахнула соседка. — Гордиться надо!
— Горжусь, — кивнул.
— И денежки высылают? Помогают?
— Высылают, — солгал. — Как же без помощи.
А правда? Андрей полгода назад тысячу рублей к юбилею скинул. Оля — года два ничего: «Ипотека, пап, сожрала всё».
Дома сел за древний комп, что Андрей оставил. Запустил Скайп. Андрей в сети — статус «Не беспокоить». Оля три недели не заходила. Написал сыну: «Андрюш, здоров? Соскучился».
Через два часа пришло: «Привет. Кручусь. Работа. Пиши в ТГ».
Telegram? Пытался разобраться, запутался и бросил.
Позвонил Оле. Долго не брала. Подняла наконец.
— Пап? А? У нас полночь! — голос как наждак.
— Прости, птичка, забыл про время… Как дела?
— Завал, пап! Завтра защита проекта! Перезвоню в субботу!
— Ладно, доченька… — начал, но в трубке заурчали гудки.
Суббота прошла. Оля не позвонила.
Пошёл в поликлинику — давление штормило. В очереди встретил старого приятеля, Владимира Александровича.
— Семён! Какими судьбами?
— Да вот, давления подкачали. Ты как?
— Ничего! — засиял он. — Дочка Катюха внучку родила! Настенька! Каждый день с ней возюсь — счастье!
— Счастье, — тихо отозвался. — Большое.
— А твои как? Андрейка, Олюшка? Помню, шустрые были!
— Хорошие ребята. Андрей — в Германии, Оля — в Штатах.
— Внуки есть?
— Пока нет, — тихо ответил.
— Плани
Фиалки на подоконнике безмолвно кивали, будто понимая, что главное богатство — не новости соседки про дачи и звания, а простой звонок дочери или строчка “Как ты, мам?” от сына, которого не заменят никакие деньги. А телефон упорно молчал, наполняя квартиру тишиной, что звенела громче любого оркестра соседской внучки.
