Всю жизнь я мечтал оказаться на месте брата, но судьба распорядилась иначе.
Моя мать забеременела мной в восемнадцать. Отец сбежал, едва услышав новость — семья его не интересовала, лишь бесконечные посиделки с собутыльниками. Бабушка с дедом из провинциального городка под Тверью пришли в ярость. «Не смей позорить наш род!» — кричал дед, выгоняя дочь из дома. Сложно представить, как она выжила — юная, без гроша, с младенцем на руках. Но выстояла: устроилась на фабрику, училась заочно, горела на двух работах. Нам выделили угол в коммуналке, и я с детства стал её правой рукой — носил воду, топил печь, штопал одежду. Сверстники гоняли мяч, а я вытирал слёзы матери после ночных смен. Гордился этим, не роптал.
Потом появился Дмитрий. Нравился мне: привозил пряники из Тулы, чинил наш провалившийся диван. Мама засветилась улыбкой, а через полгода объявила: «Женимся. Переезжаем в трёхкомнатную на окраине». Я ликовал — мечтал, что у меня наконец будет отец. Первые месяцы напоминали сказку: своя комната, книги из библиотеки Дмитрия, даже гитара подаренная. Мама пела за готовкой, а я впервые засыпал без тревоги.
Всё рухнуло, когда она сообщила о беременности. «Артём, освободи комнату — будет детская», — заявил Дмитрий. В доме два этажа, но мои тетради уже валялись в сыром чулане под лестницей. Сжал зубы — привык молчать.
С рождением Димки начался ад. Его рёв будил меня среди ночи, в школе клевал носом над учебниками. Мать орала: «Ты старший! Подавай пример!» Братишке покупали кроссовки «Адидас», мне — подделки с рынка. Соседские пацаны смеялись, когда я катал коляску по двору: «Нянька!» После школы — забрать Димку из сада, накормить, убрать квартиру. Мечтал, когда он подрастёт и я вырвусь.
В школе брат оказался безнадёжен. «Объясняй ему математику!» — требовала мать, но Димка лишь строил рожи и жаловался на мою «строгость». Его переводили из школы в школу, пока Дмитрий не пристроил в частный лицей — платил, чтобы закрывали глаза на двойки. Я же сбежал в ПТУ на сварщика — лишь бы не видеть их лиц.
Работал на износ, копил на комнату в хрущёвке. Женился на Ларисе, родилась Анечка. А Димка? Получил от отца трёшку в центре, но до сих пор ютится с родителями, сдаёт квартиру за рубли и просаживает на игровые приставки. На прошлое Рождество собрались у них. Его новая пассия, Ирина, с восхищением говорила жене:
— Артём — настоящий мужчина. Почему Димка не может так? Прошу съехать — он нытьём маме жалуется!
— Брось его, — ответила Лариса. — Из маменькиного сынка муж не выйдет.
Я застыл за дверью. Димка менял подруг чаще носков, но мать всех гнала: «Не пара моему ангелочку!» А он и не спорил, лёжа на диване с чипсами. И тут осенило: я больше не завидую. Всё, чего он «достиг» — подачки и пустота. Моя жизнь — это дом, построенный кирпичик за кирпичиком, руки в ссадинах и гордость за каждый рубль, заработанный честно. Его «золотая клетка» оказалась проклятием. Моя свобода пахнет соляркой и детским смехом — и я не променяю её ни на что.
