Встань пораньше и маме суп сварИ, сказал Пётр Соколов, улыбаясь. Пускай суп готовит тот, кто из неё родился.
Вера Кузнецова лежала в любимом кресле с чашкой квашеного компота, уткнувшись в телевизор. Было уже пятничное девятое вечера, на экране мерцали титры очередного сериала, но Вера ничего не видела мысли были заняты завтрашним субботним визитом свекрови.
За пять лет брака каждую субботу превратилась в настоящий квест на выживание. Сначала всё начиналось мирно: Татьяна Ивановна приезжала к нам раз в месяц, чтобы посидеть, поговорить, спросить, как у детей дела. Пётр всегда говорил с искренней заботой:
Мама одинока, старенькая. Отец уже давно не с нами. Давай хотя бы немного внимания ей уделим, поддержим её. Пообщаемся.
Вера охотно соглашалась: «Это же родная мама мужа, надо уважать старшее поколение». Но потом всё начало меняться.
Первой Татьяна заметила, что полы не помыты. С первого же визита она позвала сына в коридор:
Петя, а вы кто-то полы моете?
Конечно, мам, удивился он.
Странно… На линолеуме разводы, на плинтусах пыль. Как так?
С тех пор каждый приезд свекрови превратил Веру в одержимую уборщицу. Она мыла полы дважды, сначала концентратом, потом сухой тряпкой, вытирала пыль с мебели, книжных полок, радиаторов и даже с ламп. Ванну полировала до блеска специальными средствами.
Мама с детства привыкла к идеальному порядку, тихо объяснял Пётр, наблюдая за женой, скользящей по углам с тряпкой. У неё дома всегда был музейный порядок.
А я что, грязнуля? уставшим голосом спрашивала Вера, пытаясь выпрямить спину.
Нет, просто ты более расслабленная в быту, отвечал он.
Для женщины, которая целый день в банке разгоняет нервных клиентов, отчитывается и решает претензии руководства, «расслабленная» звучало почти как оскорбление. Но Вера держалась семья ведь полна компромиссов.
Через год Татьяна стала приезжать всё чаще: сначала раз в две недели, потом каждую субботу без исключения.
Ей одной в пустой квартире скучно, оправдывал муж. Хорошо, что у неё есть место, где можно отдохнуть душой.
Тогда отдых в нашем доме получал только свекровь, а Вера пахала, как лошадь в поле. К безупречной чистоте добавились «развлекательные» требования. Татьяна уже не довольствовалась чаем у телевизора, а требовала активных выходов в свет, походов по магазинам.
Петя, сыночек, а давай съездим посмотреть новую блузку? каждую субботу она начинала одну и ту же песню. Гардероб уже обветшал.
Конечно, мам! отвечала Вера, собираясь в торговый ряд на Тверской.
Тогда Вера терпеливо тащилась по душным ТРЦ, таская бесконечные вешалки с одеждой, стояла в примерочных и ждала, пока её очередь подойдёт. Татьяна была требовательной покупательницей: примеряла пятьсемь вещей, а в итоге покупала одну или ничего не покупала, вздыхая разочарованно.
Качество нынче не то, что раньше, жаловалась она. В советские годы шили лучше, добрее.
Попробуем в другом магазине? предлагала уставшая Вера.
Давай! Там наверняка получше.
Пётр в этих шоппингтурах не участвовал у него были более «мужские» дела: футбол по телевизору, встреча с друзьями в гараже, мойка машины или рыбалка.
Вы, женщины, такие мелочи интереснее, философски говорил он. А я только мешать буду советами.
Для Веры, уставшей после банковской недели, походы с пожилой дамой действительно стали «интересным» испытанием. Но даже это оказалось не самым тяжёлым.
Вчера Вера вернулась домой к трём часам ночи, полностью измотанная: квартальный отчёт для головного офиса, экстренное совещание, скандал с проблемным клиентом. Голова раскалывалась, ноги едва держали тело.
Пётр тем временем уютно сидел на диване, допивая чай, грыз печенье и глядел сериал.
Как работа? спросил он, не отводя глаз от экрана.
Очень устала, призналась Вера, бросаясь в кресло.
Понятно, отдыхай. Кстати, мама завтра утром приедет.
Знаю, коротко ответила она.
Слушай, Вера, встань завтра рано, маме куриный суп сварИ. Она приедет с дачи уставшая и голодная. Только из фермерского хозяйства, а то у неё желудок уже болен, нужна настоящая наваристая каша, а не магазинная химия.
Вера чуть прищурилась:
Фермерская курица?
Да, на Центральном рынке есть Тётя Любовь, у неё живые куры. Главное, чтобы была свежая, а не замороженная. Замороженная это как каша из порошка.
Во сколько мне ехать за курой?
Пораньше, в полшестого. Рынок открывается в шесть, к восьми будешь дома. Мама обычно к девяти приезжает.
А ты сама не съедешь?
Я бы с радостью, но ты лучше разбираешься. Суп всё равно женское дело, а я смогу выспаться до обеда.
Вера молча направилась в ванную, долго чистила зубы, размышляя о том, как справедливо всё это. Пётр, похоже, планировал спать до полудня, а ей предстояло в полшестого встать, через весь город съездить за курицей и потом три часа стоять у плиты.
Будильник поставить? крикнул Пётр из гостиной.
Какой будильник? спросила она, не поняв.
Чтобы не проспать, мама к девяти, а суп готовить время займет.
Вера выглянула из ванной со щеткой во рту:
А ты себе будильник ставишь?
А зачем мне? Мне же завтра не готовить.
Хорошо, сказала Вера нейтрально, но на телефоне будильник не поставила.
Утром телефон зазвонил в семь ноль десять. На окне ещё дул осенний дождик, свет был тусклым.
Кто там? пробормотала она, хватаясь за халат.
Это Татьяна Ивановна, услышала она знакомый голос, полный бодрости.
Сердце Веры сжалось: свекровь уже у порога, и ещё раньше обычного.
Открыла дверь Татьяна стояла в лёгком пальто с двумя большими сумками, свежая, полна энергии.
Веруня, доброе утро! Уже пахнет супом? Или я слишком рано приехала?
Вера с трудом проглотила комок в горле.
Супа нет, ответила она хрипло.
Ой! растерялась Татьяна. А Пётр говорил, что ты встанешь пораньше
Пётр спит, бросила она.
Татьяна, будто не слыша, сняла пальто и повесила его на вешалку.
Не беда, милая! Съездим на рынок, купим курочку. Пётр же сказал, что нужна фермерская, а не магазинная химия.
Вера стояла в халате, глядя на эту бодрую женщину, и внутри всё закипало.
Я никуда не еду.
Как не ешь? удивилась Татьяна. А суп?
Пусть варит тот, кто её родил.
Но Пётр работает всю неделю! Ему отдых нужен!
И мне тоже работать, и отдыхать.
Татьяна устроилась на кухне, готовя долгий монолог:
Веруня, ты не понимаешь? Врач сказал: надо горячее с утра, желудок больной!
Понимаю. Не понимаю, почему это моя проблема.
Через пять минут появился Пётр в мятой майке, сонный, растрёпанный.
Мам! Пришла?
Пётр! Татьяна обратилась к сыну с надеждой. Где суп? Вера говорит, что не поедет за курой.
Пётр посмотрел на жену, будто в шоке:
Ты чего? Я же вчера сказал: встань пораньше и маме суп сварИ.
Вера медленно повернулась, вытрерла руки кухонным полотенцем и посмотрела прямо в глаза Петра.
Пусть маме суп варганит тот, кто из неё родился.
На кухне повисла глухая тишина. Татьяна замерла, Пётр не знал, что сказать.
Что ты сказала? тихо спросил он.
То, что думала давно, ответила Вера.
Вера! возмутилась свекровь. Как можно так говорить!
Очень просто, сказала Вера, языком.
Но я же твоя мать!
И что? Это делает меня вашей прислугой?
Какой прислугой? вмешался Пётр. Мама же семья!
Твоя семья. Твоя мать. Ты ей и варить будешь.
Я не умею!
Научись, в интернете полно рецептов.
Но ты же женщина! растерялся муж.
А ты что, инопланетянин?
Татьяна попыталась смягчить тон:
Веруня, я понимаю, ты устала. Но семейные обязанности
Чьи обязанности? резко перебила Вера. Мои? А ваши где?
Я пожилая женщина
Та, что ездит по дачам, ходит по магазинам, требует развлечений. Не такая уж и пожилая.
Как ты смеешь! вспылила Татьяна.
Легко. Пять лет я терпела надоело.
Вера прошла к плите, включила конфорку и поставила маленькую кастрюльку.
Что ты делаешь? спросил Пётр.
Завтрак готовлю себе, овсянку.
А нам?
Вам ничего, вы уже взрослые.
Вера, это неправильно! возмутилась Татьяна.
Что неправильно? Что я не хочу быть бесплатной домработницей?
Но я же мать Пети!
Вот и займитесь материнскими обязанностями, накормите сына.
Я не собираюсь готовить в чужой квартире!
Пётр сел за стол, растерянно глядя на мать.
Мам, а может, в кафе сходим?
В кафе дорого, поморщилась Татьяна. И желудку вредно.
Тогда дома чтонибудь приготовим.
Но я не буду!
А я вообще готовить не умею! взорвался Пётр. Вера, ты должна заботиться о семье!
О своей семье да. О чужих тётках нет.
Моя мама не чужая тётка!
Мне чужая. Я с ней не росла, не дружила, не выбирала.
Татьяна всхлипнула:
Как жестоко!
Жестоко это пять лет использовать человека как прислугу, ответила Вера.
Куда ты идёшь?
По своим делам. Вы взрослые, разберётесь.
Она ушла в ванную, горячая вода смывала усталость пятилетнего труда.
А на кухне остались два взрослых, которые теперь решали, как сварить простой куриный бульон или хотя бы кашу.
