18 сентября.
Дневник, сегодня случилось то, чего я больше всего боялась. В маленьком городке под Новосибирском, где даже воздух пропитан уютом и спокойствием, мои мечты о свадьбе разбились вдребезги. Я, Арина Волкова, решила познакомить родителей своего жениха, Дмитрия, с моей мамой, но вместо душевной беседы получила такой скандал, что теперь не знаю, стоит ли вообще идти под венец.
Мы с Димой встречались почти три года, и я думала, что он — моя судьба. Ответственный, заботливый, всегда приходил на помощь. Когда он сделал мне предложение, я плакала от счастья. Решили, что пора сводить родителей. Моя мама, Татьяна, последние восемь лет работала в Германии няней, но ради такой встречи специально прилетела.
Родители Димы, Геннадий и Людмила, жили в съёмной двушке на окраине. Он часто помогал им с оплатой коммуналки, и я даже гордилась, какой он сын. Но я не предполагала, что их обида на жизнь обернётся против нас.
Мама предложила устроить ужин у нас. Я три дня готовилась: убирала, готовила, пекла блины с творогом, как учила бабушка. Дима уверял, что его родители рады знакомству. Я воображала, как мы будем сидеть за столом, пить чай, смеяться. Но всё пошло не так.
Когда мама приехала, она привезла подарки — немецкий шоколад и духи. Но стоило Людмиле переступить порог, как я ощутила холод. Она оглядела квартиру, сжала губы, а Геннадий мрачно молчал. Я пыталась разговорить их, но Людмила вдруг стала жаловаться:
“Всю жизнь в съёмных углах прозябаем, — сказала она, бросая взгляд на маму. — Дмитрий на нас работает, а вы, Татьяна, наверное, в Германии в шоколаде катаетесь?” Голос у неё был едкий. Мама ответила, что трудится без выходных, но Людмила перебила: “Ну да, а подарки дорогие везёте — намёк, что мы нищие?”
Я онемела. Мама побледнела, а Геннадий лишь крякнул. Дима молчал. Людмила продолжала: “Вам легко блины печь, а у нас даже холодильник еле работает! Смеётесь, да?” Я попыталась возразить, но она уже кричала, обвиняя нас в презрении. Мама встала: “Я приехала познакомиться, а не оправдываться.” Людмила фыркнула: “Ну и катитесь обратно к своим немцам!”
Всё рухнуло. Они ушли, хлопнув дверью. Дима бормотал извинения, но слова его были пусты. Мама плакала. А я думала — как выходить замуж, если его мать ненавидит меня просто за то, что у нас есть своя квартира?
Наутро я позвонила Диме. Надеялась, что он поговорит с матерью, но он только вздохнул: “Она не изменится, ей всю жизнь было тяжело. Может, твоя мама и правда слишком кичилась?” Это добило меня. Я люблю его, но как жить с этим?
Мама улетела, не простившись. Сказала: “Думай сама, сможешь ли терпеть такую свекровь.”
Теперь я в тупике. Дима просит подождать, но я не могу забыть, как унижали маму. Людмила даже не подумала извиниться. Бабушка, узнав, сказала: “Милка, если он не встал на твою защиту — нужен ли он тебе?”
Разрываюсь. Люблю его, но страх перед этой злобой ещё сильнее. Хотела семью, а получила только боль. Людмила одним вечером убила не только ужин, но и веру в то, что мы сможем быть счастливы.
