«Ты слишком много внимания уделяешь ребёнку» — вот что мне заявил врач. Но я не тревожная — я просто мать.
Если бы мой сын был маленьким — может, я бы не волновалась. Но ему уже почти пятнадцать, а он всё равно не спит ночами. Зато днём валится с ног, когда должен учиться, общаться, жить. Пришлось перевести его на домашнее обучение — не из-за каприза, а потому что он физически не может жить по обычному распорядку.
Нет, он не зависает в играх и не торчит в соцсетях. Он читает. Пишет. Рисует. Слушает лекции. Разбирается в биологии, программировании, истории — и всё сразу. Но уснуть не может, будто в голове у него вечный двигатель.
Сначала я просто наблюдала. Потом заметила странности: то стучит по столу без остановки, то дёргает край одеяла, то прохаживается по комнате, как заведённый. Испугалась. Не потому что мешает — а потому что стало ясно: нервная система на пределе. Решила — надо к специалисту.
Пошли к неврологу. Назначили кучу анализов. Всё в норме. Тогда — к психиатру. Врач встретил с ледяной усмешкой и сразу начал разговор не про сына, а про меня. Говорил вежливо, но с намёком, пока не выдал «вердикт»:
— У вас, — говорит, — гиперопека. Вы душите сына своей заботой.
Я остолбенела.
— Простите, что?
— Нормальные родители, — продолжил он снисходительно, — видят детей утром за завтраком и вечером перед сном. А вы постоянно рядом. Вот и результат — ребёнок как тепличное растение.
— Я работаю удалённо. Это что, преступление?
— Преступление — ваша мнительность! — отрезал он. — Обошли половину клиник, потратили кучу денег, а всё потому, что ищете болезнь там, где её нет. Придираетесь, выискиваете, гиперконтролируете. Вам бы самой к психологу.
— Обследования назначал не я, а невролог, — спокойно сказала я. — Я просто выполняла рекомендации.
— Нормальная мать отказалась бы — дорого же! А вы даже сейчас на него смотрите с умилением, а он у вас — пальцы в носу ковыряет. Дисциплины ноль. А вы… слишком мягкая. Я бы на вашем месте лечился.
А потом… понеслось. Почти полчаса приёма, за который я отдала приличную сумму, он рассказывал… о себе.
Про свою дочь, которая красит волосы в кислотный цвет, ходит зимой в шортах, курит в подъезде и тусуется с подозрительными типами. Что он, мол, пьёт валерьянку, чтобы смириться. Вот, дескать, как надо принимать подростков.
Я выслушала. Поблагодарила. Вышла.
На улице стало легче дышать.
И знаете что? Я не тревожная. Я просто мать. Та, которая хочет понять своего ребёнка, быть рядом, когда ему тяжело среди этого хаоса гормонов, страхов и бессонницы. Да, я рядом. Да, мы вместе. И если кому-то это кажется странным — пусть. Значит, они просто не знают, что такое настоящая забота.
Теперь ищу другого врача. Спокойного, адекватного. Не того, кто будет на приёме жаловаться на жизнь, а того, кто действительно поможет. Потому что любить своего ребёнка — не диагноз. Это норма. Это — быть матерью.
