«Вы слишком опекаете ребёнка» — так мне заявил врач. Но я не беспочвенная тревожница — я просто мать.
Если бы мой сын был маленьким — может, и волновалась бы меньше. Но ему уже под пятнадцать, а ночи для него по-прежнему не время сна. Он спит днём, когда должен грызть гранит науки, встречаться с друзьями, жить полной жизнью. Пришлось перевести его на домашнее обучение — не от избалованности, а по нужде: он попросту не вписывается в обычный школьный распорядок.
Нет, он не зависает в играх, не листает часами соцсети. Он читает. Пишет рассказы. Рисует странные, но красивые узоры. Слушает лекции о космосе и древних цивилизациях. Разбирается в молекулярной биологии и пишет код. Но вот уснуть — не может. Будто в его голове нет той самой кнопки «отбой».
Сначала я просто наблюдала. Потом заметила странности: то дверцу шкафа открывает-закрывает без конца, то ногой подёргивает, то пальцами по столу стучит. Испугалась. Не из-за шума — а потому что поняла: нервы на пределе. Решила — нужен врач.
Пошли к невропатологу. Тот отправил на анализы, снимки. Всё в порядке. Тогда — к психиатру. Врач встретил нас ледяной улыбкой и сразу перевёл разговор на меня. Говорил вежливо, но с намёком, а потом выдал:
— Вы, — говорит, — перегибаете. Слишком много возитесь с сыном. Задушили его заботой.
Я остолбенела.
— Простите, что?
— Нормальные родители, — продолжил он снисходительно, — видят детей за завтраком и ужином. А вы — как тень. Вот и результат: парнишка не приспособлен к реальной жизни.
— Я работаю удалённо. Разве это плохо?
— Плохо — ваша гиперопека! — отрезал он. — Объездили пол-Москвы, пока все клиники не обошли. И всё потому, что вам нужна воображаемая болезнь, чтобы чувствовать себя полезной.
— Обследования назначил невролог, — спокойно ответила я. — Я лишь выполняла рекомендации.
— Нормальная мать давно бы махнула рукой — деньги-то немалые! А вы и сейчас на него смотрите, как на младенца. Вот он — в карманах копается. Недисциплинированный. А вы… терпите. Не воспитываете. Мне бы ваше спокойствие.
А потом… началось. Полчаса моего платного приёма он рассказывал… про себя.
Про дочь, которая молчит, как рыба, волосы в зелёный красит, зимой в ветровке щеголяет. Как курит на лестничной клетке и таскается с подозрительными типами. Как он сам глотает таблетки, чтобы смириться. Мол, вот как надо — принимать подростка таким, какой есть.
Я выслушала. Поблагодарила. Вышла.
На улице дышалось легче.
И знаете что? Я не тревожная. Я просто мать. Та, что старается понять своего ребёнка, помочь ему не потеряться в вихре взросления, страхов и бессонницы. Да, я рядом. Да, мы идём через это вместе. И если кому-то это кажется странным — значит, они просто не знают, что такое настоящая забота.
Теперь ищу другого врача. Спокойного. Внимательного. Не того, кто будет на приёме жаловаться на жизнь, а того, кто действительно поможет. Потому что я уверена: любить своего ребёнка — не болезнь. Это норма. Это и есть материнство.
