**Мой дневник**
После работы забежала в магазин у дома. Уже стояла у кассы, как вдруг заметила тётю Галину. Когда-то она работала с моей матерью. Увидев её, всегда останавливалась поболтать.
Расплатилась, отошла к выходу, жду.
— Здравствуйте, тётя Галя, — говорю. — Давно не виделись.
— Привет, Ирочка. Болела, дома сидела… Пойдём, мне тебе кое-что сказать надо.
Сердце ёкнуло. У Степана шестнадцать — возраст сложный. Да и Настёнка уже невеста. Может, что натворили? Стало не по себе. Пакет с продуктами режет пальцы, но убежать не успела. Тётя Галя придвинулась ближе, шёпотом:
— Не подумай, сплетничать не люблю. Но сама видела… Твой Николай заходит в дом напротив, к молоденькой. Окна прямо против моих. Как зайдёт — шторы сразу задергивает.
Будто ледяной водой окатили. Кто угодно, но не Коля…
— Решила предупредить. Двое детей у вас. А если серьёзно у него? Поговори с ним, пока не поздно.
— Спасибо, тётя Галя. — Повернулась, почти побежала домой, забыв, что живём в одном дворе.
В подъезде руки дрожали, ключ не попадал в замок. В квартире опустилась на табурет, пакет грохнулся, яйца разбились. На шум вышла Настя, стала собирать.
— Отнеси на кухню, — резко сказала я, отсылая её.
«Как он мог? А если дети узнают?»
— Мам, ты бледная… — начала дочь.
— Иди в комнату. Оставь меня.
Она ушла, но в глазах — вопрос.
Хорошо, что Николая нет. Есть время прийти в себя. Если б он сейчас вошёл — не сдержалась бы.
На кухне налила воды, пила маленькими глотками. Потом начала готовить ужин, но всё валилось из рук.
И вдруг — ключ в замке. Вздрогнула, отвернулась к плите.
— Пахнет вкусно, — бодро сказал муж.
— Раздевайся, мой руки, садимся ужинать, — голос звенел, как натянутая струна.
— Что случилось? — Он подошёл, заглянул в лицо.
— Встретила тётю Галю. — Глотнула воздуха. — Она сказала… что видела, как ты ходишь в дом напротив.
— Что ещё наговорила эта баба? — буркнул он.
Но по дрожи в его глазах поняла — правда.
— Видела она, видели и другие. Если дети узнают? — Прошептала, глядя на дверь. — Не смогу так жить. Выбирай: с нами или с ней.
— Ира… — Он потянулся, но я отпрянула.
— Не трогай меня!
— Мам, пап, вы что? — В дверях стоял Степан.
— Мой руки и зови Настю, — через силу улыбнулась я.
Дни шли, а разговор повис в воздухе. Николай молчал, я ждала, что он одумается. Но однажды, когда детей не было, он откашлялся:
— Поговорим?
— Говори.
— Не оправдываюсь. Но у неё родители погибли, бабушка умерла… Я помогал с переездом. Пожалел. А теперь… она беременна.
— А нас не жалко?! — задохнулась я.
— Дети взрослые. Поймут.
— Ты хочешь свалить на них свою вину? Уходи. Сейчас!
Швырнула пульт в стену. Он разлетелся на куски. Николай схватил меня за руки:
— Успокойся. Уйду. Но детей не отнимай.
Я рухнула на диван, когда за ним захлопнулась дверь.
Через неделю я пошла к ней. Девчонка открыла, испуганно смотрела.
— Вы… жена Коли? Я знала, что придёте.
— Красивая история про сиротку. А мои дети? — еле сдерживалась.
— Я не держу его. Он любит вас… — лепетала она.
Я выбежала, не в силах слушать.
Потом Николай пришёл ночью, опухший, с красными глазами.
— Она умерла. Ребёнок выжил… но я не могу… —
Я напоила его чаем, уложила спать. Утром он сказал:
— Уеду. На Донбасс. Здесь мне нет места.
— А ребёнок?
— В детдоме будет лучше… —
Сердце разрывалось, но я не удержала.
Прошёл год. Степан вернулся из армии. Увидел маленького Никитку, подбросил его, смеётся:
— Бравый солдатик!
— Ты знал? — ахнула я.
— Отец писал. Он скучает, мам. Прости его.
— Давно простила.
Вечером Степан сказал:
— Я к отцу поеду.
— Нет! — вскрикнула я.
Но он твёрдо смотрел в глаза.
Теперь жду писем, цепляюсь за их редкие звонки. А Никитка тянет за подол, зовёт мамой…
**Вывод:** Жизнь ломает планы, но даже в хаосе можно найти что-то светлое. Главное — не ожесточиться.
