Резкий рывок маршрутки чуть не сбил с ног женщину в потрёпанном синем пуховике — она едва успела ухватиться за поручень, прежде чем рухнуть на колени соседке. В последний момент, покраснев от смущения, она подняла глаза — и застыла.
— Валюшка?.. — выдохнула она, вглядываясь в знакомые черты.
Женщина, на которую она едва не упала, мельком встретилась с ней взглядом… и тут же отворачилась. Сделала вид, что не узнаёт.
Но пальцы её сжали ручку потрёпанной сумки, а лицо побелело, будто из него ушла вся кровь. Веки задрожали.
Лидия Ивановна (так звали ту, в синем пуховике) уставилась на неё, не веря своим глазам.
Да ведь это же та самая Валя! Валентина Петровна, с которой они в лихие девяностые бок о бок торговали на толкучке в Самаре.
Да, изменилась. Исчезли густые чёрные косы — седые волосы собраны в строгий пучок. Лицо покрылось морщинами, пропал былой блеск в глазах… Но ямочки на щеках и шрам над бровью остались прежними.
— Валя, не прикидывайся! Это же я, Лидка! — не выдержала Лидия. — Мы же с тобой на «Барабинской» рядом торговали! Помнишь, как в девяносто девятом…
— Вы ошиблись, — отрезала Валентина ледяным тоном, даже не глядя.
— Как ошиблись?! Да мы же с тобой, как родные… — возмутилась Лидия.
— Я вас не знаю. Отстаньте, — резко бросила Валентина, и голос её дрогнул.
Вокруг воцарилась тишина. Бабушка с авоськой на соседнем сиденье обернулась, уставившись на них.
Лидия Ивановна замолчала. Взгляд её скользнул к мужчине рядом с Валентиной. Тот был угрюмый, с жирными волосами, в поношенной куртке. И тогда она разглядела — под слоем пудры аккуратно замазан синяк на скуле Валентины.
Сердце Лидии сжалось.
— Ой, простите, — прошептала она, — спутала. Старость, знаете ли…
Через пару остановок Валентина с попутчиком вышли. Лидия видела, как он, очутившись на улице, начал что-то яростно выкрикивать ей в лицо, а она стояла, опустив голову, будто провинившаяся школьница.
Дома Лидия Ивановна долго сидела у окна, вспоминая.
Как они с Валей начинали торговать, как таскали мешки с вещами с «Самарского» рынка, как выручали друг друга из переделок, как Валентина однажды с лопатой в руках отбила её у местных гопников. Тогда ей и достался шрам над бровью.
Она достала старый фотоальбом.
Снимок у прилавка. На обороте надпись: «Лида и Валя. 1999. Всё наладится!»
— Как же так, Валюшка? — прошептала она. — Мы же с тобой были как сёстры… Что с тобой случилось?..
Через неделю она снова увидела Валентину.
Та сидела в дальнем углу автобуса. Рядом — тот же мужчина. Лидия пригляделась — и похолодела.
Это был Виктор Смирнов. Витька. Один из тех самых отморозков с рынка. Он и его кореш когда-то набросились на неё с ножом. Кричали: «Кошелёк отдавай!» А Валя тогда с лопатой пришла на помощь.
И вот он теперь сидит рядом с ней. С той самой Валей. Тихой, погасшей…
— Не сейчас… — прошептала себе Лидия. — Опять не признает. Надо иначе.
В следующий раз она зашла в автобус следом за ними и, пока Виктор копался в карманах, сунула Валентине в руку сложенную бумажку.
Та вздрогнула. Взглянула на Лидию — и едва заметно дважды поджала губы.
Это был их старый сигнал. Опасность рядом.
Лидия молча кивнула и прошла дальше.
В груди стучало одно: это она. Моя Валя. И я её вытащу, как она когда-то вытащила меня.
Прошёл почти год. Телефон молчал. Но Лидия знала: она позвонит. Рано или поздно. И не ошиблась.
— Лидка, солнце моё! — услышала она в трубке. — Завтра в три. Там, где раньше.
Лидия Ивановна пришла в кафе на полчаса раньше. От волнения не спала всю ночь. Заказала кофе, руки тряслись.
И вдруг… вошла она. Валя.
Не та — забитая, потухшая. Нет. Настоящая.
Джинсы. Белая блузка. Короткая стрижка. Глаза смеются. Ямочки на щеках.
— ВАЛЮШКА! — вскочила Лидия.
— ЛИДКА! — крикнула в ответ Валентина.
Они обнялись. Крепко. Без слов.
— Ты просто героиня! — выдохнула Лидия, когда они сели. — Год назад ты же…
— Год назад меня не было. Я тогда умерла. Но ты… — Валентина сжала её руку, — ты меня разбудила. Твоя записка.
— Я? Да я же просто…
— Вот именно. Просто. Без лишних слов. Без риска. Значит — поняла. Значит,
