Резкий рывок маршрутки едва не сбил с ног женщину в потрёпанном синем плаще — она еле успела ухватиться за поручень, прежде чем рухнуть на колени к соседке. Последним усилием, сгорая от стыда, она подняла взгляд — и застыла.
— Валечка?.. — выдохнула она, вглядываясь в знакомые черты.
Женщина, на которую она чуть не упала, мельком встретилась с ней глазами… и тут же отвернулась. Сделала вид, что не узнала.
Но пальцы её судорожно сжали ручку потрёпанной сумки, а лицо побелело, будто из него вытянули всю кровь. Веки дрожали.
Лидия Петровна (так звали ту, в синем плаще) уставилась на неё, не веря своим глазам.
Да это же была та самая Валя! Валентина Сергеевна, с которой они бок о бок торговали на развале в Самаре в лихие девяностые.
Да, изменилась. Исчезли густые тёмные косы — теперь седые волосы собраны в строгий пучок. Лицо покрылось морщинами, исчез прежний огонёк в глазах… Но ямочки на щеках и шрам на лбу остались прежними.
— Валя, ну хватит прикидываться! Это же я, Лидка! — не выдержала Лидия. — Мы же с тобой на «Кировском» рядом стояли! Помнишь, как в девяносто шестом…
— Вы ошиблись, — прервала её Валентина ледяным тоном, даже не взглянув.
— Как ошиблась?! Да мы с тобой, как родные… — почти крикнула Лидия, не веря услышанному.
— Я вас не знаю. Отстаньте, — резко бросила Валентина, и голос её дрогнул.
Остальные пассажиры притихли. Бабушка с авоськой, сидевшая впереди, обернулась, уставившись на них.
Лидия Петровна замолчала. Взгляд её скользнул к мужчине рядом с Валентиной. Тот был угрюмый, с жирными волосами, в потёртой куртке. И тогда она заметила — под слоем тональника аккуратно скрывался синяк на скуле.
Сердце Лидии сжалось.
— Ой, простите, — тихо пробормотала она, — действительно, перепутала. Возраст, сами понимаете…
Через пару остановок Валентина и её спутник вышли. Лидия видела, как он, очутившись на улице, начал что-то яростно шипеть ей в лицо, а она лишь стояла, опустив голову, словно провинившаяся девочка.
Дома Лидия Петровна долго сидела у окна, вспоминая.
Как они с Валей начинали торговать, как вместе таскали тюки с вещами с Черкизовского, как выручали друг друга от хулиганов, как Валентина с палкой бросилась на двоих громил, спасая её — Лиду — от грабежа. Тогда ей и достался шрам на лбу.
Она достала старый альбом.
Фотография у лотка. Надпись на обороте: «Лида и Валя. 1996. Всё наладится!»
— Как же так, Валюшка? — прошептала она. — Мы же с тобой родные были… Что с тобой стало?..
Через неделю она снова увидела Валентину.
Та сидела в глубине автобуса. Рядом — тот же мужчина. Лидия вгляделась в него — и похолодела.
Это был Сергей Клыков. Серёга. Один из тех самых отморозков с рынка. Он и его приятель когда-то накинулись на неё с ножом. «Кошелёк выкладывай!» — приказывали. А та самая Валя с палкой тогда вступилась.
И вот он теперь рядом с ней. С той самой Валей. Тихой, потухшей…
— Не сейчас… — прошептала Лидия. — Она опять откажется. Надо по-другому.
В следующий раз она вошла в автобус следом за ними и, пока Сергей рылся в карманах за мелочью, сунула Валентине в руку сложенную записку.
Та вздрогнула. Взглянула на Лидию — и едва заметно дважды поджала губы.
Это был их старый знак. Сигнал: опасно.
Лидия молча кивнула и прошла дальше.
В груди стучала одна мысль: это она. Это моя Валя. И я её спасу, как она когда-то спасла меня.
Прошёл почти год. Телефон молчал. Но Лидия знала: она позвонит. Не ошиблась.
— Лидка, родная! — услышала она в трубке. — Завтра в три. Там, где раньше.
Лидия Петровна пришла в кафе раньше. Волновалась так, что не спала всю ночь. Заказала кофе, но руки дрожали.
И вдруг… вошла она. Валя.
Не та — поникшая, запуганная. Нет. Настоящая.
Джинсы. Белая блузка. Короткая стрижка. Смеющиеся глаза. Ямочки.
— ВАЛЕНТИНА! — вскочила Лидия.
— ЛИДУСЯ! — крикнула в ответ та.
Они обнялись. Крепко. Без слов.
— Да ты просто космос! — выдохнула Лидия, когда они сели. — Ты же год назад…
— Год назад меня не было. Я тогда ушла. Но ты… — Валентина прикрыла её ладонь своей, — ты меня вытащила. Твоя записка.
— Я? Да я ж просто…
— Вот именно. Без лишних слов, без намёков. Без риска. Значит — поняла. Значит — рядом. А я… я вдруг вспомнила, кем была. И кем стала. Посмотрела в зеркало… и поняла — хватит.
Оказалось, её муж, Андрей, не просто тиран. Он уничтожил в ней всё. После потери ребёнка она провалилась в вину. Сама назначила себе наказание. Сдалась.
— Я думала: раз потеряла — значит, заслужила. Должна страдать. И страдала. Годами… А потом твоя записка. Один клочок бумаги вернул меня к жизни. Вернул меня — мне.
Она развелась. Уехала. Начала с нуля.
— В Казань. Там я заново родилась. И никто не ищет. А ты…
— А я, Валя, рядом. Только свистни — в любой город приеду. Как в девяностые — сумку на плечо и вперёд!
Обе рассмеялись.
Теперь Валентина живёт в Казани. Работает, улыбается, дышит полной грудью.
А Лидия Петровна часто навещает её. Они гуляют по набережной, болтают без умолку. Смеются до слёз.
И обе знают:
бывают встречи, которые возвращают человека к себе. И иногда всего лишь смятый клочок бумаги в переполненном автобусе — это и есть тот самый знак, посланный судьбой.
