«Мужу тридцать, а он всё ещё под маминой юбкой… И это губит наш брак»
Когда мы с Дмитрием обручились, собственного жилья у нас не имелось. Его семья — обеспеченные люди из Нижнего Новгорода — предложили временно поселиться в их четырёхкомнатной квартире. Тогда я согласилась: свекровь Галина Петровна казалась приветливой, да и с отцом мужа, Иваном Сергеевичем, ладили неплохо.
Всё изменилось после рождения дочери Полины. Медленно, исподволь. Без криков, но неотвратимо. Теперь я уверена: совместная жизнь с родителями супруга — ловушка. Особенно если муж — их «солнышко», тридцатилетний «мальчик», не способный чай заварить без маминых указаний.
Дмитрий — травматолог. Трудится сутками, это я ценю. Но его холодность к ребёнку разрывает душу. В свободные дни он прячется с телефоном в кабинете или внезапно «задерживается на консультации». Не подержит дочь, не споёт колыбельную — будто чужая девочка.
Когда прошу помочь — купить творог, присмотреть за малышкой пока в душ схожу — он оборачивается к матери:
— Ма, помоги, а?
И та, словно солдат по тревоге, уже мчится исполнять:
— Димочка, ты ведь вымотался, отдыхай!
Он устал. А я, выходит, железная? Хотя ночами встаю к кроватке, днём таскаю коляску, стираю пелёнки. А он даже не слышит плач — спит отдельно, ведь «для полноценного сна нужна тишина». Когда сквозь сон рычит: «Уйми её наконец!» — слёзы душат горло.
Молчу. Ради дочки. Потому что сил спорить нет.
Хуже равнодушия — оправдания свекрови. Для неё Дмитрий — полубог: идеальный кормилец, примерный семьянин. «Он же клиники тянул! Ты должна жертвовать собой!» А про мои усилия — ни полслова. Будто я тень, прибитая к их роду.
Пыталась втолковать:
— Галина Петровна, вы растите его беспомощным. Не берите всё на себя — научится ответственности.
— Да ты с ума сошла! — вспыхивает она. — Золотой у тебя муж! Сама не ценишь!
Гляжу на неё — не узнать прежнюю добрую свекровь. Вижу наседку, что душит сына опекой, не давая стать главой семьи.
А ему и не надо меняться. Зачем? Мама решит, жена смирится.
Уверена: будь мы одни с начала — всё сложилось бы иначе. Пусть в съёмной однушке, без помощи. Но честно. Он бы понял: семья — не зарплата в конверте, а общий быт. Сейчас же… Он искренне не видит проблемы.
Чувствую себя чужой в их хоромах. Нянька с функцией уборщицы. Они — кровные: мать, сын, внучка как живая кукла.
Я больше не могу. Надоело видеть, как он шарахается от дочери. Как свекровь оттирает меня от воспитания. Как исчезаю сама, будто меня и не было.
Выход один — съехать. Даже в старую хрущёвку. Пусть тяжело — зато шанс создать настоящую семью, где муж — не «мамин зайка», а соратник.
Осталось собрать волю. Сказать: «Выбирай — мы или они». Если предпочтёт мать — значит, никогда не взрослел.
А я? Готова бороться. За Полину. За право дышать полной грудью. Без вечных упрёков, без этой удушливой «заботы». Решусь. Скоро.
