Приблуда
Старшая дочь, Аграфена Петровна, вынесла общий семейный приговор. Замуж по упрямству и завышенным требованиям к жениху она так и не вышла, а к тридцати годам превратилась в желчную мужененавистку словно язва в желудке, мужской кошмар в человеческой плоти.
Приблуда! бросила она, как будто припечатывая слово. Младшая дочь, Людмила, пухлая и рассмешённая, одобрительно улыбнулась. Мать молчала, но по её мрачному лицу было ясно, что невестка тоже её не радует. Что тут могло понравиться? Единственный сын, опора семьи, вернулся из службы и привёз жену. У этой «жены» ни отца, ни матери, ни денег ничего. Возможно, в детском доме росла, а может, от родственников подпитывалась. Ничего не известно. Алексей молчит, шутя, будто всё наладится: «Не журись, мать, наживём богатство». И разговоры с ним пустые. Кого он в семью привёл? Может, ворованка, аферистка. Мало ли кого сейчас на свет вывалили!
С тех пор Варвара Никитична, как только Приблуда в доме появилась, ни одной ночи не спала. В полусне она ожидала первой шалости новоиспечённой родственницы, когда та начнёт «ходить по шкафам». Дочери подгоняли: «Мать, спрячь ценные вещи по родне шубы, золотищко, а то в одно прекрасное утро проснёмся и всё исчезнет!»
А Алексей, как будто в шкуре чужого, в месяц проедал плешь: кого в дом привёл! Где были твои глаза? Ни кожи, ни рожи!
Но жить надо. Приблуда заняла место.
Дом богатый, огород тридцать соток, три кабанчика в загоне, птицы их не счесть. Суета не утихает, но Приблуда не жаловалась: и плетку держала, и кабанчиков вела, и готовила, и убиралась. Старалась угодить свекрови. Но если материнское сердце не согреется, даже золотой дорожкой покрыться не поможет всё будет плохо. Нежеланной невестке, изнывая от досады, в первый же день отрезала:
Зови меня по имени-отчеству. Так будет лучше. Дочери уже есть, а ты, как бы ни пыталась, роднее их не станешь.
С тех пор Приблуда стала Варварой Никитичной, а мать её уже не называла иначе. Надо было чтото сказать, но она лишь: «Надо сделать», и всё. Нечего потакать. Зато золовки не давали лишних родственницам спуска. Каждый день вставляли новые «лыки» в строку. Иногда мать была вынуждена удержать расходившихся дочерей не из жалости к Приблуде, а из желания сохранить порядок в доме. Ведь она оказалась работящей: хваталась за всё, не была лодырём. Мать постепенно оттаивала.
Жизнь могла бы наладиться, но Алексей увлёкся.
Какой мужик выдержит, если ему с утра до ночи в два голоса напомнят: «На ком женился, да на ком женился». И тут Аграфена познакомила его с какойто подружкой, и всё закрутилось. Золовки радовались победе: теперь ненавистная Приблуда будет убрана. Мать молчала, а Приблуда делала вид, будто ничего не случилось, лишь глаза её стали тоскливыми. И вдруг, словно гром в ясном небе, две новости: Приблуда ждёт ребёнка, а Алексей с ней разводится.
Не будет так, сказала мать Алексею. Я тебе её в жены не сватала.
Но раз женился, живи! Не кобелевай. Скоро будешь отцом. Порушишь семью сгоню из дома и не захочу тебя знать. А Тихона здесь оставлю.
В первый раз за всё время мать назвала Приблуду по имени. Сестры окаменели. Алексей взбешённо крикнул: «Я мужик, мне решать». Мать в боках руки уперла и засмеялась: «Какой ты мужик?! Ты пока только брюки. Родишь ребёнка, вырастишь его, дай ему ум, выведи в люди тогда можешь назвать себя мужиком».
Мать никогда не подбирала слов в карман, а Алексей всё держал в сердце.
Если что задумал ушёл из дома. Тихона осталась. Через нужное время родила девочку и назвала её Варушкой. Мать, узнав, ничего не сказала, но радость светилась в её глазах.
Внешне в доме ничего не изменилось, лишь Алексей потерял дорогу домой, обиделся. Мать, конечно, переживала, но лица не показывала. Внучку полюбила, баловала, покупала подарки, сладости. Тихону, видно, так и не простила за то, что сын через неё лишился. Но ни словом, ни намёком не упрекала её.
Прошло десять лет. Сёстры вышли замуж, и в большом доме остались трое: мать, Тихона и Варушка. Алексей пошёл в вооружённые силы и уехал с новой женой на Север. К Тихоне подошёл в отставке старший офицер, живший в общежитии, с женой развёлся, оставив ей квартиру. Пенсию получал, был серьёзным женихом. Тихоне он тоже понравился, но куда её привести? К свекрови?!
Объяснила ему всё, попросила прощения и ушла. А он, не будучи дураком, пришёл к матери с поклоном: «Варвара Никитична, я люблю Шуру, без неё жить не могу».
Мать лишь сухо:
Любишь? Хорошо, живите.
Потом добавила:
По квартире Варушку не отдам. Живите здесь со мной.
И стали жить вместе. Соседи до мозолей говорили, как чокнутая Никитична сына из дома выгнала, а Приблуда с шутником его приняла. Соседи всё перемывали «косточки» Варваре, а она беседовала с ними лишь молчанием, держась гордо и неприступно. Тихона родила Катерину. Мать радовалась внучкам, хотя, как она говорила, «какая она вообще внучка?».
Однажды беда, как всегда, пришла неожиданно. Тихона тяжело заболела. Муж сломался, немного запил. Мать, молча, сняла все деньги с книжки и отвезла Тихону в Москву. Выписала любые лекарства, показала бесконечное количество врачей ничего не помогло.
Утром Тихоне стало чуть легче, она попросила у матери куриного бульона. Мать, радостно, зарубила курицу, ощипала, сварила. Когда принесла бульон, Тихона не смогла его съесть и впервые за всю жизнь заплакала. И мать, которую никто никогда не видел плачущей, пролила слёзы вместе с ней:
Что ж ты, дитя, уходишь, когда я тебя полюбила? Что ты делаешь?
Она успокоилась, вытерла слёзы и сказала:
Не волнуйся за детей, они не пропадут.
Больше она не плакала, сидела рядом, держала Тихону за руку, тихо гладила её, будто просила прощения за всё, что между ними было.
Через ещё десять лет Варушка вышла замуж, родила сына, названного Александром в честь приёмного отца. На прошлый год Варю похоронили рядом с Тихоной.
Собралась вся родня, пришли Аграфена и Людмила постаревшие, смягчённые. Ни той, ни другой Бог детей не дал. Алексей приехал. С женой уже развёлся, пил крепко, увидев Варушку, восхитился: «Не ожидал такой дочери». Услышав, что её папа уже чужой, он помрачнел и обрушил претензии на мать: «Ты чужого мужа в дом пустила, пусть убирается. Я отец».
Мать ответила:
Нет, сын, ты не отец. Как был в штанах, так и не стал мужчиной.
Сказала, как припечатывала. Алексей не вынес этого унижения, собрал вещи и опять пустился в путь. Варушка вышла замуж, родила сына, назвала его Александром. Бабу Вару похоронили рядом с Тихоной. И теперь они лежат рядом: невестка и свекровь, а между ними этой весной проросла берёзка. Откуда она взялась, непонятно будто приблудилась из ниоткуда, прощальный привет от Тихоны или последнее прощание от матери.
