Он искал во мне изъяны под видом заботы — пока я не подала на развод
Сначала я свято верила, что проблема во мне. Что я какая-то не такая — неуклюжая, как медведь в посудной лавке, недостаточно женственная, вечно всё не так. А он… он просто указывал на это, заботился, хотел, чтобы я стала лучше. Но через пару лет как будто пелена с глаз спала: я поняла — дело не во мне. Это он, мой законный супруг, будто с микроскопом в руках высматривал, за что зацепиться. И всё это — якобы «из любви».
Он уверял, что делает замечания исключительно ради моего счастья. Мол, если не он, то кто-то другой рано или поздно ткнёт меня носом в мои недостатки, но тогда будет больнее. А он — родной человек, поэтому его слова надо воспринимать как благо. Удобно, правда?
Первым делом он принялся за мою походку — она, по его мнению, напоминала утку, а осанка — вопросительный знак. Вроде бы сказал шутя, с ухмылкой. Но я, впечатлительная душа, схватилась за это как за приговор. Записалась на плавание, потом на танцы — лишь бы стать «грациозной лебедью». Мне казалось, это важно.
Прошло несколько месяцев, я заметила изменения, даже коллеги стали говорить, что я будто расцвела. А он? Просто бросил: «Ну, молодец. Продолжай в том же духе». Ни искры радости, ни намёка на то, что это его хоть сколько-то трогает.
Затем он нашёл новый «недостаток»: мой голос. «Слишком визгливый», «режет уши», «как у школьной учительницы». И опять — в шутку, с ехидцой. А мне было обидно. Я стала говорить тише, избегать звонков, а потом даже пошла на вокал — вдруг и правда что-то не так? Преподаватель только руками развела: «У вас прекрасный голос! Кто вас в этом разубедил?» Но мне уже казалось, что я недостаточно хороша. Всё, что он говорил, я воспринимала как истину в последней инстанции.
Дальше понеслось: щёки «как у хомяка», макияж «дешёвка», хотя я почти не крашусь. Он критиковал всё: как я готовлю борщ, как складываю носки, как смеюсь… Всё в этой женщине, которую он якобы «любил», его раздражало. Когда я наконец спросила напрямую: «Может, ты просто хочешь уйти?» — он возмутился до глубины души: «Да как ты можешь! Я же о тебе забочусь!»
Но знаете, даже мои недоброжелатели не говорили обо мне столько гадостей, сколько мой собственный муж. А когда я однажды в ответ заметила, что ему бы самому не мешало сгонять пару кило, он онемел, а потом процедил: «От тебя я такого не ожидал».
И тогда до меня дошло: ему нужна жертва — покорная, вечно виноватая, благодарная за то, что её, такую «неидеальную», кто-то терпит. А я — не жертва. Я больше не хочу оправдываться, подстраиваться, ломать себя под его мерки. Я хочу жить. Дышать полной грудью.
Я подала на развод. Муж до сих пор ходит, как в воду опущенный, слова не скажет. Но мне уже всё равно. Главное — я снова чувствую, что имею право быть собой. И этого достаточно.
