**Дедушкины хлопоты**
Полгода как овдовел Иван Степанович. Первая жгучая боль утихла, спряталась куда-то под грудь и засела там холодной занозой, изредка оттаивая в самый неподходящий момент. Встретит кто-нибудь из соседей, спросит: «Ну, как ты, Степаныч, один-то?» — и тут же блеснёт в глазах старика та самая скрытая тоска.
«Сдал я, раньше такого не было, — думал Степаныч и сам себе отвечал: — Да и горя такого не знал…»
Жил он в деревне с молодости. На пенсии думал — теперь-то времени хоть отбавляй. Но после смерти жены время словно замерло, и Степаныч не знал, куда его девать. Всё казалось бессмысленным… Разве что молитва в церкви приносила утешение.
Дочь вышла замуж в город, внука Ваньку пора было отправлять в школу. В начале лета она с мужем и ребёнком приехали в деревню.
— Пап, вот тебе подарок на старость, — первым делом сказала Ольга, кивая на внука. — Раньше малышом был, мама с ним возилась, а теперь твой черёд: сделай из него мужчину.
— А отец разве не воспитывает? — поинтересовался Степаныч.
— Отец? Да он в жизни гвоздя не забил. Сам знаешь — наш Серега музыкант, гармонь его конёк. Зимой Ваньку в музыкальную школу запишем, пусть к отцу в класс ходит. — Ольга вздохнула. — Но воспитание должно быть всесторонним. Вот и помоги. Хочу, чтобы сын на тебя походил — такой же умелец и работяга.
Иван Степаныч усмехнулся и глянул на внука.
— Ладно, Олька. Уж чему смогу — научу. Покуда жив…
— Перестань, пап! — перебила дочь. — Жить мы будем долго. А вот с Ванькой — помоги.
В тот же день дед повёл мальчишку в свою мастерскую. Осмотрели верстак, полки с инструментами и принялись обустраивать Ванин угол.
Для внука Степаныч приспособил старый стол, подпилил ножки и обил столешницу жестью. Нужен был и особый инструмент — маленький, под детскую руку.
Над верстаком повесили полку, разложили на ней крохотные молотки, отвёртки, пассатижи, ножовку и кусачки. В круглых жестяных коробках из-под конфет, оставшихся с дедовых времён, лежали гвозди разных размеров.
Ванька не отходил от деда, расспрашивал про каждый инструмент. Ольга еле уговорила их пообедать, после чего они снова ушли «заниматься мужскими делами».
— Ну вот, начало положено, — к вечеру сказал дед. — Ладно, на сегодня хватит. Завтра на рыбалку идём, так что снасти приготовь да пораньше ложись.
Лето пролетело счастливо. Ольга с мужем заметили, что отец повеселел, спина выпрямилась, в глазах появился блеск.
— Ну, Ольга, — удивлялся втихомолку Сергей, — хоть ты и учительница, а хитрее меня. И сыну пример хороший, и отца как будто вернула к жизни…
— Внимание, Серёж… Внимание нужно всем — и старикам, и малышам, — тихо ответила Ольга. — Нельзя, чтобы отец опустился. Теперь будем чаще приезжать. Слава Богу, Ванька его радует. Иному ведь только бутылка в радость, а тут — внук, как солнышко. Я всегда знала: мой отец — мудрый человек.
Она вздыхала и шла в огород, как когда-то её мать. Грядки и сад должны быть ухожены, чтобы отец не чувствовал, будто всё рухнуло с её уходом.
Вскоре отпуск Ольги кончился, она уехала, а Сергей с Ванькой остались у деда.
Но настала осень, и Ваньке пора было идти в первый класс. Ивана Степановича пригласили в город — проводить внука в школу. Гордый, вёл старик Ваньку за руку. В костюме и галстуке, которые не надевал лет десять, он стоял на линейке и волновался. Заиграл гимн — дед выпрямился и сжал ладонь внука…
Тогда Иван Степаныч дал себе слово: не сдаваться, все оставшиеся силы отдать воспитанию внука и помощи дочери.
Вернувшись в деревню, он сел вечером за стол, взял чистый лист и, как первоклашка, стал писать столбиком планы на следующее лето, когда Ванька снова приедет.
В списке было многое: построить игровую площадку, поставить качели, турник, скамейки, песочницу. На старый тополь у дороги решил повесить «тарзанку», как в своём детстве… Да и мостки у речки починить надо.
Каждый день список рос, становился интереснее. На столе появилась вторая бумажка — «расходы». Туда старик записывал траты на доски, гвозди, верёвки, краску, песок. Оказалось, дел — невпроворот! Главное — успеть до зимы завезти материалы, а там — в мастерской заготовки делать, чтобы весной взяться за строительство.
Теперь Иван Степаныч жил в ритме: рано вставал, писал планы на день и старался их выполнить.
Внука привозили часто — на праздники, выходные, каникулы. Дом оживал: Ольга мыла полы, пекла пироги, шторы стирала. А дед, Сергей и Ванька мастерили что-то для дома, для площадки, топили баню, ходили в лес на лыжах.
На 23 февраля Ольга подарила всем троим камуфляж. Сколько было радости! А впереди — 8 Марта.
— Ну, что тебе подарить, дочка? — допытывался Степаныч.
— Да не стесняйся, мы для тебя всё готовы, — поддакнул Сергей. — Одна ты у нас и любимая.
— Одна?.. — Ольга улыбнулась. — Тогда вот вам сюрприз: скоро в нашей семье пополнение. Пока не знаю, кто… Но вполне может быть и девочка.
На секунду все замолчали, а потом — крики, смех, объятия. Сергей подхватил жену на руки, закружил, а Ванька прыгал вокруг деда, который вытирал слёзы.
— Слава Богу, какое счастье… Жена всегда внучку хотела, ну а если ещё внук — тоже хорошо…
За вечерним чаем дед объявил:
— Вот что… Теперь мне некогда хандрить. Работы прибавится — двоих внуков воспитывать.
— А ну как ещё мальчишка? — смеялся он. — Где ж мне столько инструмента взять?
На что Ванька серьёзно ответил:
— Я ему свой отдам, дед. Нам хватит. Ведь брат же…
**Вывод:** Горе — как зСердце деда растаяло, и он понял, что жизнь продолжается — в детском смехе, в работе, в новой радости, которую подарила ему судьба.
