Я отобрал у тёщи дубликат ключей, когда нашёл её спящей на моей кровати.
Мама просто устала, Алёна! Ты делаешь из мухи слона. Ну что же, пожилая женщина прилегла отдохнуть, в этом же нет ничего криминального. Она же не чужая это моя мать! голос Олега срывался на фальцет, он нервно шёл по кухне, время от времени держась за спинку стула, будто ищет в ней опору.
Алёна стояла у окна, скрестив руки на груди. Маленькая дрожь пробиралась по её телу, её тщательно скрывали. Перед глазами всё ещё всплывала сцена, произошедшая час назад: она, вернувшись с работы пораньше изза резкой мигрени, открывает дверь спальни и видит тёщу. Таисия Павловна, раскинувшись на их с Олегом двуспальной кровати, почти без покрывала, в одном только нижнем белье, сладко посапывает, обняв подушку. На прикроватной тумбочке недопитый чай и надкусанные печенья, крошки которых рассыпались по дорогому атласному постельному белью.
Олег, ты меня слышишь? Алёна говорила тихо, но в каждом слове звучала сталь. Она лежала в нашей постели, в неглиже, ела печенье, а мы её не приглашали! Она пришла без звонка, открыла дверь своим ключом и устроила себе сиесту в нашей спальне. Ты считаешь это нормой?
У неё, наверное, давление скакнуло! защищался муж, но в его глазах уже мерцала растерянность. Она пришла с рынка, тяжёлые сумки, захотела попить воды, стало плохо. Куда ей было деваться? На коврике в прихожей лежать?
У нас есть гостиная с мягким диваном. Почему она не легла туда? Почему она пошла именно в спальню, в нашу личную зону, куда я даже кошку не пускаю? И почему она раздеться, Олег? Если человеку плохо, обычно вызывают скорую, а не устраивают стриптиз и пикник в чужой кровати.
В этот момент дверь ванной распахнулась, и оттуда вышла Таисия Павловна, уже одетая, причесанная, с надутой важностью. На руке у неё висел халат мой халат.
Я всё слышу! провозгласила она, проходя к кухонному столу и садясь на своё место. И мне, признаюсь, горько. Я к вам со всей душой, я о вас забочусь, а в ответ получаю неблагодарность.
Я медленно повернулся к тёще. Голова всё ещё раскалывалась, но злость действовала лучше любого обезболивающего.
Таисия Павловна, что именно вы называете заботой? Входить в наш дом без спроса, когда нас нет? Или спать в нашей кровати?
Тёща подсмотрела меня, ищя поддержку у сына.
Олежек, посмотри на неё, она меня монстром выставляет. Я шла мимо, думала зайду, полью цветы, у Марии (Алёны) герань вечно вянет. В голове закружилось, зашла в спальню прохладнее, кондиционер, решила прилечь на минутку. А разделась так жарко же! Платье помять боялась, ведь выходной.
А печенье? уточнила Алёна. Тоже от давления помогает?
Печенье я нашла в вашем шкафу! Сахар упал, надо было поднять! Не попрекай меня куском хлеба, Алёнка. Я твоему мужу жизнь подарила, имею право на чашку чая в его доме.
В его доме, эхом повторила Алёна. Вы забываете, Таисия Павловна, что это наш общий дом. Ипотеку в 150тысяч рублей платим вместе. Правила здесь устанавливаем мы.
Алёна подошла к столу и протянула ладонь вверх.
Ключи.
В кухне повисла звенящая тишина. Я остановился у холодильника, а тёща вспыхнула краской.
Что? переспросила она.
Верните мне дубликат ключей от нашей квартиры. Прямо сейчас.
Да ты с ума сошла! воскликнула Таисия Павловна. Олег! Ты позволишь ей так со мной обращаться? Я мать! А если пожар? А если потоп? Ключи у матери должны быть всегда! Это закон безопасности!
Мы справимся сами, отреклась Алёна. Вы нарушили мою личную зону. Ключи на стол.
Не дам! тёща ухватила сумку на табурете. Это мой сын, его дом, и я буду приходить, когда захочу! Олег, скажи ей!
Я покраснел, глядя то на разъярённую жену, то на мать, уже рывающую за корвалолом.
Алёна, может, не так резко? промямлил я. Мама поймёт, больше не будет… Ошибки бывают. Зачем забрать ключи? Будет неудобно, если мы их потеряем…
Если ты сейчас меня не поддержишь, Олег, сказала Алёна так тихо, что у меня по спине пробежали мурашки, завтра я поменяю замки, а послезавтра подам на развод. Я не хочу жить в проходном дворе, хочу приходить домой и знать, что в моей постели никто не спит, никто не ест из моей посуды и не роет в моих вещах. Выбирай: будь мужчинойхозяином или оставайся мамкиным сыночком без меня.
Я посмотрел на мать. Таисия Павловна замерла с флаконом лекарства в руке, ожидая, что я встану на её сторону, как обычно. Но я вспомнил, как она пару недель назад «наводила порядок» в моих документах и выбросила важный чек, как переставляла мебель в гостиной, пока мы были в отпуске, «по фэншуй», и как тогда Алёна плакала от бессилия.
Мам, сказал я тяжело, отдай ключи.
Что?! поперхнулась она. Ты меня выгоняешь? Родную мать? Изза этой истерички?
Мам, ты перегнула. Спать в нашей кровати это слишком. Алёна права. Это наш дом. Отдай ключи, пожалуйста, не доводи до греха.
Тёща долго смотрела на меня, потом медленно, дрожащими руками достала из сумки связку ключей с брелоком в виде пушистого зайца (мой подарок) и бросила их на стол. Брелок жалобно звякнул.
Подавитесь! выпалила она. Ноги моей здесь больше не будет! Забыли мать, променяли на тряпки! Когда я умру, не приходите на могилу, ваши слёзы мне не нужны!
Она схватила сумку, гордо подняв подбородок, и вырвалась из кухни, хлопнув входную дверь так, что от стены отвалилась штукатурка.
Я выдохнул и опустился на стул. Головокружение вернулось с новой силой.
Ты довольна? пробурчал я, не глядя на неё. Теперь её давление подскочит, скорую придётся вызывать. Я буду виноват.
Ты будешь не виноват, а спокоен, возразила Алёна, пряча ключи в карман. И я буду спокойна. Спасибо тебе, Олег. Я знаю, как тебе было трудно.
Трудно не то слово. Она теперь будет звонить полгода, проклинать.
Переживём, сказала Алёна, обняв меня сзади. Зато теперь у нас есть наш дом, только наш.
Но история не закончилась. Алёна понимала, что Таисия Павловна так просто не сдастся. Отданные ключи могли быть не единственными. Кто знает, не сделала ли она дубликат дубликата?
На следующий день я взяла отгул, позвала мастера и поменяла замок. Олег об этом не знал я решила спасти его нервы и рассказать позже. «Сломался замок, заедал, пришлось заменить», придумала я.
Три дня спустя, в субботу, мы проснулись от странных звуков. Ктото пытался вставить ключ в замочную скважину входной двери. Скрестил металл, скрежет, возражения, тишина, снова скрежет.
Алёна и я переглянулись.
Ты когото ждёшь? шепнул я.
Нет. ответила она.
Мы тихо подошли к двери. В глазке было темно ктото закрыл его пальцем.
Да что же это! прозвучал знакомый голос Таисии Павловны изза двери. Заело? Не тот ключ? С красной ленточкой…
Алёна победно посмотрела на меня. Я побледнел.
Она сделала копию, прошептала я. Знала, что я потребую ключи, и подготовилась.
Тут зазвонил телефон.
Алло, Люда? голос тёщи громко прозвучал. Стою у ваших дверей! Хочу сюрприз сделать, блины испекла, кофе сварю. А ключ не подходит! Вы меня подводите!
Я закрыл лицо руками, прижав лоб к холодной двери. Стыд охватил меня.
Ну что, откроем? спросила Алёна.
Придётся. Иначе она весь подъезд на уши поставит.
Я резко повернул ручку, и дверь распахнулась. Таисия Павловна, пытаясь подобрать «правильный угол», ввалилась в квартиру, едва удержавшись на ногах. В одной руке тарелка с блинами, в другой телефон и связка ключей.
О! Проснулись! не смущаясь, воскликнула она. Вы поменяли замок?
Поменяли, мам, мой голос прозвучал ледяным. Специально, чтобы такие «сюрпризы» не случались.
Какие сюрпризы? делала вид небрачная. Я же блинчики с творогом, твои любимые.
Мам, ты три дня назад устроила скандал, швырнула ключи и сказала, что твоих ног здесь не будет, а сегодня пытаешься вломиться к нам тайком с копией! Понимаешь, как это выглядит?
Я не утаила! Это старый комплект, забыла о нём, нашла в зимнем пальто! И я не тайком! Хотела сделать завтрак в постель!
Мы не хотим завтрак от тебя, мам. Мы хотим приватности. Ты сказала, что отдала ключи, а сама пришла проверить, сработает ли запасной.
Нужен ваш вариант! обиделась тёща, ставя блины на тумбочку в прихожей. Живите как хотите, сычи! Я к ним с добром, а они
В этот момент в подъжие вышла соседка, тётя Валя, известная своей любопытностью. Она выносила мусор, но, увидев сцену, задержалась.
О, Таисия! Что ты тут так рано шумишь? Я думала, грабят кого.
Грабят, Валя, ещё как грабят! воскликнула тёща. Душу грабят! Сына у матери отняли, замки поменяли, на порог не пускают! Блины принесла, а они ворота
Айяйяй, покачала головой тётя Валя, щурясь. Слышала, ты минут десять скрежетала ключами. Думала, воры подбирают. А это ты «в гости» без звонка, своим ключом?
А что тут? Сын же!
Не знаю, Тая, протянула соседка. Я к своей невестке не лезу. Молодые, у них свои дела. Может, они голые бегают, а я с блинами Совесть надо иметь.
Тёща покраснела. Жало от подруги было сильнее, чем от звонков. Теперь весь дом будет знать, что она пыталась вломиться в закрытую дверь.
Да ну вас всех! махнула она. Дурдом какойто!
Она нажала кнопку лифта, гордо отвернувшись от сына и невестки.
Олег взял тарелку с блинами.
Мам, блины забери. Нам не нужны.
Выкинь! крикнула она, заходя в лифт. Или собакам отдай! Для вас готовила, а вы
Двери лифта закрылись.
Мы с Алёной вернулись в квартиру и закрыли новую, надёжную дверь, к которой осталось лишь два комплекта ключей.
Блины пахнут вкусно, грустно усмехнулся я, ставя тарелку на кухню.
Есть их не будем, категорично заявила Алёна. Может, она туда слабительного подсыпала в отместку.
Я посмотрел на жену и рассмеялся, сначала тихо, потом громко, до слёз. Напряжение последних дней вырвался наружу.
Ты права. Давай я лучше пожарю яичницу, без зрителей, в нашем доме.
Давай, улыбнулась Алёна, чувствуя, как отступает мигрень, которая всю утреннюю порцию держала в тени.
Мы позавтракали вдвоём, обсуждая планы на выходные. Таисия Павловна больше не звонила. Прошла неделя, потом две. Я сначала хотел ей позвонить, но Алёна меня удержала:
Дай ей время. Она манипулирует молчанием. Если ты позвонишь первым, она решит, что победила, и всё начнётся заново. Она должна понять, что правила изменились навсегда.
Через месяц тёща объявилась, попросив помочь отвезти кота к ветеринару. Я помог, вернулся домой спокойный.
Как? спросила Алёна.
Нормально. Сначала молчала, а потом, когда возвращались, сказала: «Передай Марии, что у меня рецепт засолки огурцов есть, который она просила год назад».
Это белый флаг? удивилась Алёна.
Похоже. И спросила, какой у нас чай, который она тогда в спальне пЯ положил чашку чая на стол и, глядя в окно, понял, что теперь наш дом действительно наш.
