Нелюбимая дочь
Я уже подходила к дому, когда в сумке зазвонил телефон. Достаю — звонок от брата.
— Привет, Тёма, — нежно подкалываю я его детской кличкой, хотя он давно вымахал под метр девяносто и уже работал в серьезной конторе.
— Ты не забыла, что у мамы через неделю юбилей? — напоминает он.
И слава богу, потому что я, конечно, забыла.
— Ну как можно забыть? — бодро вру я. — Ты уже что-то придумал с подарком?
— Вот поэтому и звоню. Давай встретимся, обсудим.
— Заходи ко мне. Или в обед в нашем кафе у метро?
— Договорились. В час жду тебя там. Если что, позвонишь? Тогда до завтра! — И Артём отключился.
Обожаю его, своего младшенького. Он мне роднее всех на свете. Даже роднее мамы. А ведь когда-то я хотела его… не стану даже вслух произносить. До сих пор стыдно. Но тогда было не до размышлений.
***
Мои будущие родители учились в одном вузе и дня не могли прожить друг без друга. Вся их студенческая жизнь — пары вместе, библиотека вместе, даже в столовую — только в обнимку. Но вот где уединиться — проблема: мама жила с родителями, а папа — в общаге. Выход один — жениться.
Как объявили бабушке с дедушкой — началось: уговоры, слёзы, «рано ещё», «не торопитесь». Но мама — упёртая, если что задумала, то хоть лбом стену прошибай. Уговорила родителей сыграть скромную свадьбу, а сэкономленные деньги потратить на съёмную квартиру.
Первое время молодожёны только и делали, что наслаждались свободой. На пары приходили сонные, но счастливые, излучая розовое сияние влюблённых. «Наша любовь всё преодолеет!» — вещали они, словно жизнь не подбросит им испытаний.
Ну и подбросила. Мама забеременела. Сначала шок, но потом — радость. Учёба, правда, ещё на полтора курса, но куда деваться?
А вот тут началось. Токсикоз, капризы, от любой еды маму воротило. Отец, спасаясь от нервов, всё чаще зависал с одногруппниками. Ссоры конечно же начались, но быстро угасали — токсикоз прошёл, мама снова стала готовить.
А потом родилась я. Бессонные ночи, вечный плач, учёба, больничные… Бабушка с дедушкой выбивали себе отпуска по очереди, чтобы сидеть со мной. Мама сбегала с лекций — от молока грудь раскалывалась.
Я чувствовала её усталость и нервы, потому и засыпала только на руках. А родители радостно скидывали меня кому-нибудь и мчались в институт — хоть немного поспать на лекциях.
Любовь любовью, но терпения не хватало. Начали замечать недостатки, считать, кто больше устал. Отец снова пропадал в общаге, возвращался поздно, и скандалы вспыхивали с новой силой.
Но вот дипломы получены, отец устроился на работу. Деньги появились, меня отдали в садик, мама тоже вышла работать. Но тут я начала болеть без конца. Бабушка с дедушкой ещё работали — помочь не могли. А отец… Ну вы поняли.
И вот однажды, после очередного скандала, он просто сказал:
— Всё, хватит. Наш брак был ошибкой. Я люблю другую.
Собрал вещи и ушёл.
Я, конечно, этого не помню. Что-то рассказала мама, что-то бабушка, остальное я додумала сама, когда выросла.
После его ухода мама будто сломалась. Слёзы, истерики, а вся злость выливалась на меня.
— Всё в отца! — кричала она, если я проливала чай или роняла печенье.
Я решила, что он ушёл из-за меня. Потому что я плохая. И жила с этим.
— Все дети как дети, а ты у меня грязнуля! — ругала мама. — Криворукая, как твой папаша!
Я старалась изо всех сил: училась на пятёрки, выводила буквы до ночи, лишь бы угодить. Но ей было всё равно.
Потом мама снова вышла замуж. Стало легче — она перестала замечать меня. Новый муж, дядя Женя, часто заходил ко мне в комнату, играл, помогал с уроками.
Однажды он спросил:
— Хочешь братика или сестрёнку?
Я не хотела никого. Я хотела, чтобы любили меня. Но ответила:
— Братика.
Дядя Женя улыбнулся и погладил меня по голове. Мама так никогда не делала.
Несколько дней, пока мама лежала в роддоме, были самыми счастливыми в моей жизни. Тихо, спокойно, никто не кричал. Я даже начала называть дядю Женю папой.
Но потом мама вернулась с маленьким свёртком. И мой мир рухнул.
Брат орал без остановки. Я его возненавидела. Теперь и «папа» забыл про меня.
Шло время. Тёма подрос и начал ходить за мной по пятам. Поскользнётся — виновата я. Упадёт — я не досмотрела. Вся любовь доставалась ему. Мама взахлёб рассказывала, как он сегодня впервые сказал «ам-ам», забыв, что я вчера получила пятёрку за контрольную.
И тогда у меня мелькнула мысль: «Если его не будет, они будут любить только меня…»
Летом мы поехали в Сочи. Море, солнце, ни одной тучки. В тот день мама загорала, папа читал книгу.
— Можно искупаться? — спросила я.
Тёма тут же запросился за мной. Отец разрешил, предупредив:
— Следи за ним и далеко не заходи.
Мы вошли в воду. Тёма держал меня за руку. Я оглянулась — родители не смотрели в нашу сторону.
Вода уже доходила ему до груди. Я разжала пальцы.
— Смотри, Тёма, дельфины! — показала я вдаль.
Он сделал шаг — и провалился в яму.
Я не двинулась с места. Просто смотрела, как он захлёбывается. На миг его глаза встретились с моими — не страх, а удивление: «Ты же меня любишь?»
И вдруг мне стало так страшно, что я с диким воплем рванула к берегу.
Отец пролетел мимо меня, вытащил Тёму. Ничего страшного — наглотался воды и всё. Но взгляд отца… Я бы провалилась сквозь землю.
С тех пор он нам с братом не доверял.
Тёма ничего не понял. Или не запомнил.
***
Школу я окончила с золотой медалью. Выбрала учёбу в Москве — подальше от дома.
В группе я была тихой отличницей. А внутри — несчастным забитым ребИ теперь, когда я сама стала матерью, я каждый день дарю своей дочке столько любви, сколько не получила в детстве, чтобы она никогда не усомнилась в том, что её любят просто за то, что она есть.
