Меня зовут Татьяна Сергеевна, мне шестьдесят пять лет, живу я в Нижнем Новгороде. У меня единственный сын — Дмитрий. Года три назад он женился на Светлане. Девушка вроде неплохая, из хорошей семьи. Я, как мать, старалась не вмешиваться — у них своя жизнь, свои порядки, свои хлопоты. Сперва мы со Светланой виделись лишь по большим праздникам. Не лезла с советами, не навязывалась. Радовалась, что сын мой счастлив.
Когда родилась их первая дочка, Машенька, я сама предложила помочь. Помню, как Светлана выглядела — усталая, с тёмными кругами под глазами. После своей смены я приходила к ним и сидела с малышкой, чтобы молодая мать хоть немного отдохнула. Светлана не просила — я сама вызвалась. Для меня это не в тягость, ведь это же моя внучка, моя кровинка.
Мать Светланы, надо сказать, с самого начала не спешила помогать. Заглядывала раз в полгода, приносила шоколадку и через час уходила. Ни пелёнок, ни бессонных ночек, ни забот. Но я молчала, чтобы не поссориться со Светланой. Думала — может, здоровье не позволяет, может, дела. Терпела.
Когда родилась вторая девочка, Катюша, стало совсем тяжело. Светлана уже не справлялась, особенно в последние месяцы беременности. Тогда я и вовсе стала приходить каждый день — гуляла с Машей, готовила, мыла посуду, гладила распашонки. А потом… потом они попросили невозможное.
Светлана собиралась выходить из декрета. А детей оставить было не с кем. И знаете, что они придумали? Уговорили меня взять отпуск без содержания — «в декрет», как выразилась невестка, — чтобы я сидела с девочками, пока они работают. Сначала я отказалась. Но Дмитрий, мой сын, упрашивал так, что сердце сжалось. В конце концов я согласилась.
Целый год я нянчила внучек. Порой привозили их больными — с температурой, с насморком. Ночами не спала, днâm развлекала, кормила, водила на прогулки, стирала, лечила. Деньги на еду тратиА потом Светлана обняла меня и сказала: “Простите, тётя Таня, я не понимала, как вам тяжело”.
