И зачем оглянулся? Прошёл бы мимо…
Когда мы принимаем решение, то убеждаем себя, что правы, находим оправдания. Сначала мучаемся, ждём, не прилетит ли бумеранг за наш поступок. Но время идёт — ничего не случается, и мы успокаиваемся. Живём дальше, стараясь не вспоминать.
Но однажды бумеранг всё же настигает. Или вдруг накатывает запоздалое раскаяние…
Они встретились в начале нулевых. Витя подошёл к остановке, ждал маршрутку. Рядом стояла девушка, самая обычная. Но сердце вдруг ёкнуло: «Вот придёт маршрутка, она уедет — и всё». Он даже оглянулся — так, на всякий случай, — и увидел, что маршрутка уже подъезжает. Сердце застучало быстрее, торопя его. И Витя подошёл.
— Привет. Ты на какую ждёшь?
Девушка взглянула на него, пытаясь понять, знакомы ли они, а он смотрел в её глаза и уже знал: теперь не забудет их никогда.
— Меня Витя зовут. Ты не на 56-ю?
— Нет, — наконец улыбнулась она. — На 12-й автобус.
Витек облегчённо выдохнул — автобуса пока не видно, есть время.
— Ты в Люберцах живёшь? — спросил он.
— Нет, к бабушке еду.
— Очень торопишься? — почти обречённо.
— Не особо. А что? — девушка смотрела на него с любопытством.
И тут Витя услышал собственный радостный голос:
— Может, дойдём до следующей остановки пешком?
Девушка на секунду задумалась, потом улыбнулась и кивнула.
Сердце колотилось, как бешеное. Они пошли вместе, потом ещё немного, потом ещё… Так они и дошли до района, где жила бабушка Тани, даже не заметив усталости.
Когда Таня остановилась у дома, они уже знали друг о друге почти всё, будто знакомы сто лет. Обменялись телефонами — оба были уверены, что встретили свою судьбу.
Год они жили от свидания до свидания, потом поженились. Сначала ютились у Таниной бабушки, потом, когда окончили институты и устроились на работу, взяли ипотеку и купили квартиру. Сразу двушку — на будущее.
Когда Таня сказала, что беременна, Витино сердце ёкнуло так же, как тогда, на остановке, словно подгоняя: «Ну, чего встал, папаня?!» И он расплылся в улыбке. Он станет отцом! Неожиданно, страшно и… безумно круто.
Жизнь резко переменилась. Теперь они только и делали, что планировали: каким будет ребёнок, как назовут, где поставить кроватку, какую коляску купить… Витя даже останавливал на улице мамаш и допытывался, какая коляска лучше. Те охотно делились советами, попутно рассказывая про прикорм и первые зубы.
Друзья, у которых уже были дети, наперебой предлагали распашонки и ползунки «на вырост».
Они считали дни, пока наконец не появился на свет голубоглазый карапуз. К возвращению Тани из роддома комната превратилась в детскую: кроватка с мягкими бортиками, шкаф, забитый новыми вещами, в коридоре — крутая коляска для долгих прогулок…
И вот Витя, переполненный счастьем, внёс в квартиру маленький свёрток. Дом тут же ожил от детского крика, восторженных возгласов родни и всеобщей суеты.
А потом… на первом осмотре педиатр долго молчала, пока Таня не спросила дрожащим голосом:
— Что-то не так?
Врач назначила дополнительные анализы. Потом прозвучал диагноз. Таня рыдала, Витя сжал челюсти, пытаясь её утешить. Они не верили — не может быть! Они же молоды, здоровы!
— Тяжёлые роды, родовая травма… — устало объяснил врач.
Начались дни отчаяния. Витина мать предложила сдать мальчика в интернат — зачем им такая обуза? Родят ещё, здоровых.
Витя не смотрел в Танины заплаканные глаза, но твёрдо сказал: «Сашку никуда не отдадим».
Малыш рос, улыбался, казался совершенно обычным. Они надеялись, что врачи ошиблись. Но когда пришло время делать первые шаги… Сашка так и не пошёл.
Ни один врач не давал гарантий, что он когда-нибудь сможет ходить. «Коляска или инвалидное кресло — вот его будущее. Хорошо ещё, что мозг не пострадал».
Началась борьба: массажи, упражнения, терапия… Таня не вышла на работу после декрета, всё время посвящала Сашке. Все Витины деньги уходили на лечение и ипотеку. Родители помогали, чем могли.
Как-то в выходной Таня попросила ВиОднажды, много лет спустя, Витя понял, что самое большое счастье — это не убегать от трудностей, а идти через них вместе, но осознал он это слишком поздно.
