Вечер в нашем доме в Нижнем Новгороде выдался тихим. Я, Наталья, только закончила мыть посуду после ужина, мой муж Дмитрий играл с сыном Владиком в шахматы, а младшая дочь Машенька укладывала кукол. Вдруг раздался резкий звонок в дверь, который перевернул наш мир с ног на голову. В дверях стояла моя мать, Валентина Семёновна, с лицом, искажённым гневом. Её слова о наследстве до сих пор звонят в ушах, а горечь несправедливости сжимает сердце.
Мы с Димой переглянулись — в такой поздний час гостей не ждали.
— Может, соседка? — предположил муж и пошёл открывать.
Но на пороге стояла моя мать, и по её лицу сразу стало ясно — будет буря.
— Мам? Ты что-то случилось? — удивилась я, чувствуя, как подступает тревога.
— Случилось! — резко бросила она, проходя на кухню. — Я думала, ты сама догадаешься, но вижу — бесполезно!
— О чём ты? — растерялась я.
— Совесть у тебя есть? — внезапно выпалила мать. — Или делиться не собираешься?
— Делиться? Чем? — я не понимала, к чему она клонит.
Дима, почуяв неладное, тихо увел Володю в детскую.
— Чай нальёшь? — попробовала я сгладить ситуацию.
— Воды дай, — отрезала мать, и по её тону стало ясно — разговор будет жёстким.
— Когда собираешься с нами делиться? — повторила она, сверля меня взглядом.
— Мам, говори прямо! — я начала злиться.
— Наследство от тёти Тани получила, а про семью забыла! Всё себе забрать хочешь? — выложила она наконец.
Я онемела. Год назад моя тётя Таня, мамина сестра, оставила мне квартиру в центре, дачу под городом и сбережения в банке. Это было её решение — я ухаживала за ней последние пять лет.
— Почему я должна делиться, если тётя всё оставила мне? — возразила я.
— Да ты что! — вспыхнула мать. — Квартира, дача, деньги — и всё тебе одной? А я её родная сестра! Да, мы ссорились, но это не значит, что ты можешь всё прикарманить! А твоя сестра Ирина? Почему ей ничего?
— Мам, по закону ты могла претендовать только если б была на пенсии и жила бы за счёт тёти. А Ира вообще не имеет отношения, — спокойно объяснила я.
— То есть всё себе заберёшь? — её голос дрожал от злости.
— А почему нет? Когда Ира два года назад выиграла в лотерею триста тысяч, она же не делилась, — напомнила я.
— Не ври! Триста тысяч и твоё наследство — как небо и земля! — мать вскочила и, хлопнув дверью, выбежала из дома.
Я осталась на кухне в полном смятении. Мы с Ирой — полные противоположности. Я старше на шесть лет, окончила мединститут, работаю терапевтом в поликлинике. Ира выскочила замуж в восемнадцать, родила двойню — Ваню и Тёму, и ни дня не работала. Мы с Димой после свадьбы купили квартиру в ипотеку. Когда появились дети, моя свекровь, Галина Николаевна, бросила работу, чтобы сидеть с внуками. Без её помощи мы бы не справились.
А мать всегда считала, что мне всё легко достаётся, а Ире не везёт. Ирина с мужем и детьми живёт в родительской трёшке, всю мамину пенсию тратят на себя. Наследство тёти стало для матери навязчивой идеей. Она искренне верила, что я обязана отдать половину Ире.
— Наташа, поделиться с сестрой — дело чести, — твердила она в следующий раз.
— Хорошо, мам, а ваша квартира, где вы живёте с Ирой? Кому она достанется? — спросила я.
— Это Ирина доля, даже не думай! — отрезала мать.
— Почему не пополам? — возмутилась я.
— У тебя же своё жильё есть! — парировала она.
— Это ипотечная квартира, которую мы с Димой выплачиваем! А мне что достанется? — я пыталась до неё достучаться.
— Чего тебе ещё надо? Квартира есть, дети, свекровь помогает. Мы тебе жизнь испортили? — её слова резали по живому.
— Да, помогает — свекровь! А ты? Хоть раз посидела с детьми? Всё на Галине Николаевне! Она ради нас на пенсию ушла! — я не сдержалась.
— Мы тебя воспитали! — крикнула мать.
— И Иру воспитали, и до сих пор содержите. А теперь хотите отнять моё. Кто к тёте Тане в больницу ездил? Я! А Ира даже не звонила! — голос дрожал от обиды.
— И что ты будешь делать с наследством? — спросила мать.
— Дачу ремонтируем, летом свекровь с детьми там поживут. Квартиру пока не решили, — ответила я.
— Отдай её Ире! Они коммуналку платить будут! — предложила мать.
— Нет. Если сдавать, то не ей. Пусть берут ипотеку, — стояла на своём.
— Да откуда у них деньги? — возмутилась она.
— Ира может работать, дети уже в школе, — пожала я плечами.
— Куда ей без образования? — заявила мать.
— Так сама виновата! Я предлагала ей учиться, но она замуж рвалась. Теперь пусть на курсы идёт, — сказала я.
— Какие курсы? Она третьего ждёт! Ты обязана помочь сестре! — взорвалась мать.
— Знаешь, мам, если ума нет, его не вольёшь. Давай на этом закончим, — оборвала я разговор.
Я сидела в тишине, чувствуя, как горечь подступает к горлу. Почему я должна отдавать то, что заработала своей заботой? Всё, что у меня есть — это труд мой и Димы. А мать требует, чтобы я жертвовала собой ради Иры, которая даже пальцем не пошевелила. Эта ссора оставила глубокий след, и я не знаю, как теперь быть…
