Мама, ну как ты могла так поступить?
В тот момент, когда я разговаривала с мамой по телефону, у меня просто сердце сжималось от обиды. Сижу на кухне, смотрю в окно на наш двор, заваленный снегом, и еле сдерживаю слёзы. «Мама, как ты вообще решилась отдать половину дома тёте Кате? А теперь она ещё и ко мне на этаж просится пожить! Я просто в отчаянии», — вырвалось у меня. Мама молчала в трубку, а у меня внутри всё клокотало от несправедливости. Раньше её доброта казалась мне чем-то прекрасным, а теперь я вижу, к чему это привело.
Всё началось давно, когда мама, Ольга Михайловна, решила помочь младшей сестре — тёте Кате. Та тогда развелась, осталась без работы и крыши над головой. Мама, конечно же, не могла её бросить и предложила пожить в нашем доме. Это был старый двухэтажный особняк, доставшийся от бабушки. Родители жили внизу, а верх пустовал. Казалось, это ненадолго — пока Катя не встанет на ноги. Но она так и не уехала. А потом мама совершила то, что до сих пор не укладывается у меня в голове: оформила на тётю половину дома, говоря, что так будет честно. «Она же родная, как я могу её выгнать?» — оправдывалась мама, когда я пыталась возразить.
Я тогда была молодой, только начинала самостоятельную жизнь, и в эти дела особо не лезла. Но папа, Андрей Николаевич, был против. Ворчал, что дом — наше родовое гнездо, и отдавать его часть, даже родственнице, — это безумие. Мама, впрочем, настояла на своём, твердя о добре и семейном долге. Папа сдался, но я видела, как это его подкосило. А теперь, годы спустя, я сама пожинаю плоды этой «доброты».
Сейчас мы живём в этом доме с мужем, Игорем, и двумя детьми. После смерти папы мама перебралась в городскую квартиру, а дом остался мне. Но вторая половина, записанная на тётю Катю, стала настоящей обузой. Она так и не нашла себе жильё, ютится наверху, вечно ноет о жизни и просит у нас то денег, то помощи. Я терпела, ведь она всё-таки родня. Но недавно она перешла все границы: заявила, что хочет переехать к нам на первый этаж, потому что у неё «зимой дует». Когда я отказала, она начала упрекать меня в чёрствости, мол, сколько она для нас сделала. Какие, спрашивается, заслуги? Всё, что я вижу — её нежелание устраивать свою жизнь.
Я позвонила маме в надежде на поддержку, но услышала лишь вздохи и оправдания. «Ну, доченька, Катя же не посторонняя, надо помочь», — сказала она. Я не сдержалась: «Мам, это ты её избаловала! Зачем отдала ей половину дома? Теперь она считает, что ей всё можно!» Мама начала что-то бормотать про благие намерения, но я чувствовала — она просто не хочет признавать, что натворила.
Теперь я не знаю, что делать. С одной стороны, тётя Катя — родная, жалко её. С другой — я устала от её претензий и ощущения, что в своём же доме я не хозяйка. Игорь злится, и я его понимаю: он пашет, чтобы содержать семью, а тут ещё тётя с вечными запросами. Мы даже думали продать дом и уехать, но жалко — здесь моё детство, память о папе, о бабушке. Да и мама, я знаю, будет против.
Иногда думаю: а если бы мама не отдала половину дома? Может, тётя Катя тогда бы хоть что-то сделала сама? Или я слишком жёсткая, и надо быть помягче? Но когда она без тени стыда лезет в нашу половину, мне снова хочется кричать. Я не хочу, чтобы мои дети росли в этой грызне. Хочу, чтобы дом был местом, где всем спокойно и хорошо.
Вчера снова поговорила с мамой, попыталась объяснить, как мне тяжело. Она пообещала поговорить с Катей, но я сомневаюсь, что это что-то изменит. Мамина доброта когда-то казалась мне благом, но теперь я вижу её оборотную сторону. Я люблю семью, но нужно как-то защитить свой дом и нервы. Возможно, придётся поставить Кате жёсткие рамки, даже если это будет неприятно. Или найти силы простить маму и смириться. Но одно знаю точно: больше не хочу зависеть от чужих решений.
