**Дневник. 23 мая.**
— Какого чёрта ты полезла в мой ноутбук? — Алексей навис над Варварой. Она никогда не видела его таким…
Варя пришла со школы и сразу почуяла тяжёлый запах перегара. Из комнаты доносился храп. Ясно, отец снова напился. Она прошла на кухню.
Мать стояла у раковины, чистила картошку. Услышав шаги, обернулась. Варя сразу заметила её распухшую щёку.
— Мам, давай уйдём от него. Сколько можно терпеть? Он же тебя убьёт! — сквозь зубы выдохнула Варя.
— Куда мы пойдём? Кому мы нужны? Квартиру на что снимать? Не бойся, не убьёт. Он трус. Только на меня и решается.
Утром Варю разбудили странные звуки. Она встала, заглянула на кухню. Отец, запрокинув голову, пил прямо из носика чайника. Она смотрела, как кадык прыгает вверх-вниз, слушала, как вода булькает у него в горле. *«Пусть захлебнётся! Пожалуйста, пусть захлебнётся!»* — с ненавистью подумала она.
Но не захлебнулся. Поставил чайник, крякнул, хмуро глянул налитыми кровью глазами и прошёл мимо.
Варю передёрнуло от мысли, что мать дольёт в чайник воды, не смыв слюни и запах. Она схватила его, долго терла губкой, пообещав себе: больше не пить из него, пока не вымоет.
На зимних каникулах Варя с классом уехала в Петербург. Вернулась — мать в больнице.
— Это он тебя? — резко спросила она, увидев забинтованную голову.
— Нет, что ты. Поскользнулась, гололёд.
Но Варя знала: мать врёт.
От постоянных побоев у матери развилась гипертония. Через полгода — инсульт. Отец рыдал на поминках, то называл её «светлая Танюша», то крыл последними словами.
Говорил, что Варя вся в мать, грозился: если сбежит — убьёт. Она еле дождалась выпуска. На последний звонок не пошла. Забрала аттестат, пока отец был на работе, собрала вещи и ушла.
Деньги на еду отец давал, и Варя копила. Иногда вытаскивала из его карманов, пока спал. Маловато, но хватит. Решила: уедет, устроится на работу, а учиться можно и заочно.
Не боялась, что отец будет искать. Участковый знал про его пьянки, помогать не станет. Уехала в Москву, сняла дешёвую квартиру на окраине, устроилась в «Крошку-Картошку».
Подала документы в колледж на бухгалтера. Когда на работе узнали, перевели за кассу.
Парни пытались ухаживать. «Сначала все ласковые, а потом пьют или гуляют. Я тоже красивой была. Отец не пил, когда познакомились. А потом…» — часто говорила мать.
Варя запомнила. На ухаживания не отвечала. Насмотрелась на родителей.
Мать в день зарплаты закупала крупы, макароны, консервы — чтобы хватило надолго. Отец пропивал всё, но голода не было. Теперь Варя делала так же.
Она шла домой, руки оттягивали пакеты. Навстречу парень, уткнулся в телефон. Варя надеялась, что обойдёт. Но столкнулись.
— Прости, — он поднял глаза.
Она хотела огрызнуться, но увидела его улыбку и смутилась.
— Ничего, — ответила и улыбнулась.
Парень предложил помощь. Варя нехотя отдала пакет. *«Не может человек с такими глазами быть плохим»*. Донесли до дома. Провожать не пустила.
На следующий день он зашёл в «Крошку-Картошку». Сказал — случайно. Но Варя знала: нет. Стали встречаться.
Алексей признался: разведён, есть дочка, оставляет ей квартиру, а сам живёт у друга. Говорил, что женился по глупости.
— Совсем разные люди. Молчали по нескольку дней.
Он много рассказывал о дочке. Варя решила: кто так любит детей, можно доверять. Через месяц он предложил жить вместе.
— Снимем квартиру получше. Вдвоём проще.
Она согласилась. Летала от счастья. Теперь у неё будет семья.
Алексей сразу оплатил два месяца вперёд. На третий извиняюще попросил:
— Доча заболела, алименты… Не рассчитал.
Она заплатила без вопросов. Потом — снова: то родителям помочь, то подарок купить. Теперь за квартиру платила она.
Когда узнала, что беременна, рассказала ему. Он не подхватил на руки, не закружил, как в кино, а просто кивнул.
— Я думала, ты обрадуешься.
— Неожиданно. Нет, я рад. — Обнял, поцеловал.
Её отпустило. Но время шло, а предложения не было. Начался токсикоз. Алексей раздражался:
— У моей жены такого не было. Может, с тобой что-то не так?
— У всех по-разному, — сдержалась Варя.
Токсикоз прошёл, но проснулся зверский аппетит. Она поправлялась. Одежда не налезала. Купила платье. Алексей накинулся:
— Денег нет, а ты шмотки покупаешь!
— Мне же во что-то одеваться! Опять дочке подарок дорогой?
— Моя дочь! Буду ей покупать, что захочу! Ты знала, на что идёшь! — закричал он.
— А я? Наш ребёнок тебе не нужен?
— Я не думал, что ты такая!
— Если дочь важнее, то и ребёнка не будет! — выпалила она.
Щёки горели. В глазах помутнело. Удар пришёлся по лицу.
— Прости, я не сдержался. Тебе больно? — Он рыдал у её ног.
Варя вспомнила отца. Тот хоть пьяный бил. Алексей — трезвый.
Но он плакал, целовал руки. Она простила.
Перед декретом Варя открыла его ноутбук, искала коляску. Случайно нашла папку с фото: молодая девушка с кленовыми листьями. Кто это? Бывшая? Но та должна быть старше.
— Может, просто картинка… — шептала она, гладя живот.
Дверь скрипнула. Алексей вошёл. Она отпрянула от стола.
— Ты лазила в мой ноут? — Глаза стали узкими.
— Искала коляски… случайно открыла…
— Жена коллеги. Прислал вместо документов, — солгал он, не моргнув.
— На почту? Тогда почему на рабочем столе? Ты мне изменяешь?
— Ты огВаря схватила сумку и выбежала из квартиры, понимая, что этот дом больше никогда не станет для неё и её ребёнка безопасным.
