Тайна второй семьи
Меня зовут Ольга, моего мужа – Дмитрий. У нас была идеальная семья: две дочки, которых Дима боготворил, осыпая подарками, словно царских дочерей. Они души в нём не чаяли, больше, чем во мне. Я любила его до безумия, и мне казалось, он отвечал тем же. Но в последнее время он стал нервным, мог накричать даже на девочек. Его قلривость росла, а в груди поселился тяжёлый камень.
Я не понимала, что происходит. Когда спросила, он отмахнулся:
«На работе аврал, Оля. Не забивай голову».
Его слова слегка успокоили, но напряжённость не исчезла. Я собралась поговорить серьёзно, но внезапно зазвонил телефон. Женский голос, ледяной и резкий, бросил в трубку:
«Вы в курсе, что у вашего мужа есть вторая семья? У него сын. Его зовут Глеб».
Гудки. Я онемела. Мой Дмитрий – предатель? Земля ушла из-под ног. Я ждала его с работы, и каждая минута длилась годами. Когда он переступил порог, я, сжимая кулаки, выдохнула:
«Дима, кто такой Глеб?»
Он посерел. Видно было – не ждал такого вопроса. Забормотал что-то бессвязное, но замолчал под моим взглядом. Тогда я выдавила:
«Скажешь правду сейчас – или я узнаю её сама?»
Он опустил голову. История была стара, как мир: три года назад роман с коллегой, беременность, её отказ от аборта. Она родила мальчика и держала Диму на крючке, шантажируя разоблачением. Он не мог бросить сына – мать оказалась дрянью, а ребёнок рос без любви.
Мир рухнул. Но я любила его, а он – меня. Наши девочки, Алина и Полина, не засыпали без его сказок. Ради них, ради нас я нашла силы простить. Но рана осталась.
Однажды я встретила старую подругу, Надежду, с которой не виделась со времён универа. Она работала в детдоме. Зашли в кафе – и вдруг я увидела Дмитрия. За соседним столиком он сидел с мальчиком лет пяти. Сердце сжалось – Глеб. Надя, заметив мой взгляд, тихо сказала:
«У него есть родители, но он сирота».
Она объяснила: мать сбежала за границу с новым мужем, а отец – Дмитрий – жил двойной жизнью. Мальчик был одинок. Слёзы подступили к горлу. Надя ушла, а я, пересилив дрожь, подошла к их столику:
«Мужчины, может, хватит скитаться? Пора домой».
Глеб взглянул на меня испуганно. Но когда я улыбнулась, он вдруг разрыдался, кинулся ко мне и, обняв, прошептал:
«Мама, я знал, ты за мной придёшь!»
Я прижала его к себе и поняла: он теперь мой. Мы усыновили Глеба. Теперь у нас трое детей. Алина и Полина души не чают в брате. А он, годами не знавший ласки, расцвёл.
Позже я познакомилась с бабушкой Глеба. Она рассказала, что её дочь никогда не любила Дмитрия, а сына ненавидела. Это резало сердце, но я знала: теперь у него есть семья. Годы прошли. Девочки выросли, вышли замуж. Глеб учится на хирурга – наша гордость.
Я уверена: я поступила правильно. Дети не должны быть сиротами при живых родителях – это грех. Наша история в Снежногорске стала притчей. Люди вспоминают её с теплом, а я, глядя на смеющихся детей, знаю: любовь залечивает даже самые страшные раны.
