В кабинете пластического хирурга Артёма Игоревича Волкова царила сонная тишина, прерываемая лишь тиканьем старых часов. Его взгляд утонул в чертах лица женщины, сидевшей напротив.
— Сколько вам лет? — спросил он, отмечая, как её пальцы сжали край стола.
Она моргнула, криво улыбнулась, будто пытаясь удержать ускользающую уверенность.
— А вам на вид сколько? — игриво парировала она.
— Тридцать семь, — ответил Волков без колебаний. — Если не ошибаюсь.
— Ошибаетесь, — фыркнула женщина. — Мне двадцать восемь.
— Сорок один, если быть точным, — поправил он, смягчая удар на пару лет.
Она закусила губу, словно решая, обижаться или смеяться.
— Врачей не обманешь, — вздохнула она.
— Зачем пытаетесь? Я не жених, мне возраст для дела. Если бы вам было двадцать восемь, вы бы ко мне не пришли. Выглядите прекрасно. Многие позавидовали бы.
— Жуткий вы человек, — она закрутила прядь волос. — Видите людей насквозь.
— Опыт.
— Вашей жене повезло.
Он хотел сказать, что не женат, но промолчал.
— Так зачем пришли? В косметологии вы не нуждаетесь. Пока.
От комплимента её глаза вспыхнули.
— А вы не спросите, какой ценой это даётся? Да, у меня есть деньги. Дорогие кремы, процедуры, тренажёрные залы. Но я устала бороться. Не живу — торможу время.
— Так отпустите его, — он улыбнулся. — В каждом возрасте своя прелесть.
— Вам легко говорить. Вы — мужчина. Вам не надо высчитывать калории, бояться морщин, сидеть на диетах. И всё ради чего?
— Ради кого? — подыграл он.
— Ради вас же. Мужикам важна молодая женщина рядом. Чем старше вы, тем моложе выбираете.
Её улыбка стала горькой.
— Я из Щёлкова. Мама — санитарка, отец — кочегар. Город вымер после того, как завод закрыли. Отец запил. Я с детства мечтала сбежать. В Москву. Стать актрисой.
Волков кивнул. Он сам приехал из Твери.
— В театральное не взяли. Устроилась в ларёк на рынке. — Она говорила с трудом. — Потом одна клиентка меня заметила. Я её тогда обвесила, кстати. Она привела меня в модельный бизнес. Не тот, где по подиуму ходят. Ну, вы поняли. Там я встретила мужа.
Волков молчал.
— Он был старше. Сын от первого брака — мой ровесник. Муж не хотел детей. Я согласилась. Квартира, машины, рестораны. Я вырвалась.
Она замолчала, потом продолжила:
— А три дня назад зашла к нему в офис с пончиками. Секретарша была не на месте. Вернее, на месте — в его кабинете. Дверь не закрыли. Я ушла, оставив пончики на столе.
Она сжала кулаки.
— Я не дура, знала про его похождения. Но тогда испугалась. Время идёт, а вокруг столько молодых дурочек, готовых на всё ради денег. У них есть то, чего у меня уже нет — молодость. Если он меня бросит, второго шанса не будет. Я не вернусь в Щёлково. Лучше умру.
Волков смотрел на неё, поражённый её отчаянием.
— Вы смогли бы бросить Москву, деньги, карьеру? Уехать в глушь, стать простым хирургом?
Он молчал. Ответа не требовалось.
— Ладно, — он протянул ей список анализов. — Пройдёте — приходите.
Она вскочила, глаза горели.
— Муж знает?
— Нет. Придумаю что-нибудь.
— После операции выглядеть будете… не лучшим образом.
— Как долго?
— Месяц, может, больше.
— Скажу, что напали, избили.
— Но тело-то не помолодеет. Эффект пройдёт. Потом снова под нож. Это как наркотик.
Она махнула рукой.
— Я решила.
Он видел — не переубедить.
Через несколько дней она принесла анализы. Он углубился в бумаги, чувствуя её взгляд.
«Всё в порядке. Зачем ей это?»
— Хорошо, — сказал он вслух. — Подпишите согласие.
Она не читала, ставила подписи торопливо.
— Ещё не поздно передумать.
Она покачала головой.
Накануне операции он спросил в последний раз:
— Не передумали?
— Нет. Боюсь, но готова.
Он вздохнул.
Утром разметил линии разрезов.
— Похожа на лоскутное одеяло, — пробормотала она.
— Не разговаривайте.
Потом она лежала на столе, беззащитная. Без макияжа морщинки стали заметнее.
Он поднял скальпель.
В этот момент анестезиолог крикнул:
— Давление падает! Остановка сердца!
Волков отпрянул. Монитор пищал.
— Время смерти…
Он не верил.
— Аллергия, — сказал анестезиолог позже. — Она скрыла.
Волков выпил коньяк, не чувствуя вкуса.
На следующий день в кабинет ворвался толстый лысый мужчина.
— Ты убил мою жену!
— Она умерла от наркоза. Скрыла аллергию.
— Засуду!
— Вы сами её подтолкнули. Она боялась, что вы её променяете на молодую.
Мужчина скрипел зубами.
— Если не сядешь — убью сам.
Расследование длилось долго. Нарушений не нашли.
Волков уехал из Москвы. Устроился хирургом в провинции. Женился на местной медсестре.
Иногда ему снилась она — красивая, с лицом, распадающимся по зелёным линиям.
Когда жена заикнулась о пластике после родов, он запретил даже думать об этом.
В Москву он не вернулся.
