Приблуда
Старшая дочь, Соня, вынесла общий семейный приговор. По своей сварливой натуре и нескромным требованиям к женихам она так и не вышла замуж, а к тридцати годам превратилась в настоящую женоненавистницузлюку. Настоящая язва желудка, мужской кошмар в плоти.
Приблуда, проговорила она, будто подпалывая слово. Младшая дочь, Юлия, пухлая и весёлая, одобрительно усмехнулась. Мать молчала, но её мрачное лицо говорило ясно: невестка тоже ей не понравилась. Что ей могло понравиться? Единственный сын, опора и надежда семьи, вернулся из армии с женой. А у этой «жены» ни отца, ни матери, ни денег не было. Ноль рублей. Возможно, она выросла в детском доме, а может, скиталась по родственникам. Никакой информации нет. Толик молчит, шутит, мол, не парься, мама, наживём себе богатство. Так и говори с ним, с этим балваном. Кого он привёл в семью? Может, воровку, аферистку. Сейчас их в городе полно!
Варвара Никитична, с тех пор как Приблуда в доме появилась, не видела ни одной ночи без сна. В полусонных полупримерах ждала всяких проделок новоявленной родственницы: когда та начнёт шарить по шкафам. А дочери всё подзуживают: «Ты бы, мать, ценности по родне спрятала, мол, на всякий случай». Шубы, золото а то в один прекрасный день проснёмся, а всё пройдёт, будто туман!
А Толика уже крошки съели за месяц: кого ты в дом привёл! Где твои глаза? Ни кожи, ни рожи!
Но делать нечего жить надо. Приблуда нашла себе место.
Дом богатый, огород тридцать соток, три кабанчика в загоне, птицы не сосчитать. Работать сколько угодно, не успеешь всё закончить. Приблуда не жаловалась: и полы мыла, и кабанчиков кормила, и еду готовила, и в доме прибиралась. Старалась свекрови угодить. Но если сердце матери не согреется, хоть золотом всю улицу выстелят всё равно будет плохо. Нежеланную невестку в первый же день отрезала:
Зови меня по имениотчеству, так будет лучше. У меня уже есть дочери, а ты, как ни старайся, дочерью не станешь.
С тех пор Приблуду называли Варвара Никитична, а сама мать невестку никак не называла. Нужно было чтото сделать. Так и говорила: «Надо сделать». И всё. Не потешаться. А золовки нелюбой родственнице не давали спуска. Каждую реплику в строку впихивали. Иногда мать вынуждена была удержать расходящихся дочерей. Не из жалости к Приблуде, а из желания поддержать порядок в доме, а не скандалы. Тем более девка оказалась трудолюбивой. Хваталась за всё, не лодырька. Само собой, мать постепенно оттаивала.
Жизнь могла бы наладиться, но Толик загулял.
Какой мужик выдержит, если с утра до ночи в два голоса ему «на ком женился» повторяют? А тут Соня представила ему какуюто подружку, и всё закрутилось. Золовки радовались победе: теперь ненавистная Приблуда будет убирать. Мать молчала, а Приблуда делала вид, что ничего не случилось, лишь глаза её уменьшились, словно от тоски. И вдруг, как гром в ясном небе, две новости: Приблуда ждёт ребёнка, а Толик с ней разводится.
Такого не может быть, сказала мать Толика. Я не сватала её тебе в жёны.
Но женился живи! Не стоит кобелевать. Скоро будешь отцом. Если испортишь семью, выгнусь тебя из дома и больше не узнаю. А Шура здесь будет жить.
Впервые за всё время мать назвала Приблуду по имени. Сестры замолчали. Толик вспугнулся, мол, я мужчина, решаю сам. Но мать руки в бок уперла и рассмеялась:
Какой ты мужик?! Пока только штаны носишь. Вырастит ребёнок, воспиташь его, дай ему ум, тогда и назовёшь себя мужиком!
Мать никогда не суетилась за словами в карман. А Толик всё ещё в матушку вёл.
Если задумал всё! Ушёл из дома. Шура осталась. Через нужное время родила девочку и назвала её Варью. Мать, узнав, ничего не сказала, но радость блеснула в её глазах.
Внешне в доме ничего не изменилось, только Толик забыл дорогу домой и обиделся. Мать, конечно, переживала, но не показывала. Внучка полюбилась, баловала её, покупала подарки, сладости. Шуре же, видимо, не простила, что через неё лишилась сына, но ни слова против неё не говорила.
Прошло десять лет. Сёстры вышли замуж, и в большом доме остались трое: мать, Шура и Варью. Толик завербовался и уехал с новой женой на север. К Шуре подошёл один военный пенсионер, серьёзный, постарше её. Он был в разводе, оставил ей квартиру, сам жил в общежитии. Получал пенсию, был надёжным женихом. Шуре тоже понравился, но куда её привести? К свекрови?
Объяснила ему всё открыто, попросила прощения и ушла. А он, не будь дураком, пришёл к матери в почёт. Варвара Никитична, я люблю Шуру, без неё не живу, сказал он.
Мать лишь молча кивнула.
Любишь, произнесла она, тогда живите вместе.
Потом добавила:
Варью я в квартире не отпущу. Живите здесь, у меня.
Так они и жили вместе. Соседи обсуждали до соска, как «чокнутая» Никитична выгнала своего сына с дома, а Приблуда с хиханьем приняла его. Не иначе, эта девка опохмелила старую. Только ленивый не убирал кости Варваре Никитичне. Она игнорировала сплетни, не вела разговоров с соседками, ничего о молодых не рассказывала, держалась гордо и неподвижно. Шура родила Катю. Мать не могла радоваться своим внучкам, хотя, какая Катя её внучка? Ни какая.
Беда пришла внезапно: Шура тяжело заболела. Муж упал в пропасть, даже иногда запил. Мать без лишних слов сняла все деньги со счёта и повезла Шуру в Москву. Выписала все лекарства, показала к врачам. Не помогло.
Утром Шуре стало легче, и она попросила у матери куриного бульона. Мать, обрадованная, быстро зарубила курицу, ощипала, отварила. Принесла бульон, но Шура не смогла его съесть и впервые за всё время заплакала. И мать, которой никогда не видели слёз, заплакала вместе с ней:
Что ты, дитя, уходишь от меня, когда я тебя полюбила? Что ты делаешь?
Затем успокоилась, вытерла слёзы и сказала:
Не бойся за детей, они не пропадут.
Больше слёз не проливала, сидела рядом, держала Шуру за руку, тихо гладила, будто просила прощения за всё, что было между ними.
Прошло ещё десять лет. Варью собирались замуж. Пришли Соня с Юлией, постаревшие, подружившиеся. Ни той, ни другой Бог детей не даровал. Собралась вся родня. Прибыл Толик. С женой к тому времени уже развёлся, пил крепко. Увидев, какой красавицей стала Варью, обрадовался: не ожидал такой дочери. Но когда услышал, что дочь называет чужого мужчину папой, обиделся и к матери с претензиями:
Ты виновата, что чужого мужа в дом пустила. Пусть убирается, ему здесь нечего делать. Я отец.
Мать ответила:
Нет, сынок, ты не отец. Как был в штанах, так и не вырос в мужчину.
Сказала, как печатала. Толик не выдержал унижения, собрал вещи и опять бросился в путь. Варью вышла замуж, родила сына и назвала его Александром в честь приёмного отца. А бабу Варью в прошлом году похоронили рядом с Шурой.
Так они и лежат рядом: невестка и свекровь. А между ними этой весной проросла берёзка. Откуда взялась непонятно. Никто её специально не сажал. Приблудилась будто из ниоткуда. То прощальный привет от Шуры, то последнее прощание от матери.
