Слушай, расскажу тебе про одну семейную историю, как будто мы сидим на кухне с чаем.
Старшая сестра Аленка, сама себе судья. По характеру упрямая, к женихам придирчивая, к тридцати годам превратилась в настоящую ядовитую мужененавистницу. Как бы ни пыталась, замуж не выходит.
Приблуда, бросила она, как будто подпись ставит. Младшая сестра, Зинаида, пухлая и весёлая, ухмыльнулась в ответ. Мама молчала, но по её хмурому лицу было видно, что новенькую невестку тоже не радовала. А что бы ей могло понравиться? Единственный сын семьи, Илья, ушёл в армию, а потом привёз с фронта жену. У этой жены ни отца, ни мамы, ни денег ничего. Не знаю, в детском доме выросла или по родственникам «находилась». Илья молвит, что не переживай, мамочка, разберёмся. А ты посмотри, кого привёл в наш дом? Может, воровка, аферистка в наши дни их столько!
С тех пор, как Приблуда поселилась, Варвара Никитична, наша свекровь, не спит ни одной ночи. Полусонно ждёт, когда новенькая начнёт «разгуливаться» по шкафам. Дочерям советуют: «Мама, прячь ценные вещи в родных стенах, а то потом проснёмся и всё пропадёт». А Илья всё тем же: «Твои глаза где были, когда в дом привёл? Ни шапки, ни бороды!»
Но жить надо, так что Приблуду начали ставить на место. Дом просторный, огород тридцать соток, три кабана в загоне, птицы вольные. Работы хватает, да и Приблуда не жаловалась: и на кабанчиков смотрела, и готовила, и убиралась. Старалась свекрови угодить. Но если сердце мать не согреет, сколько бы ни покрывали золотом всё будет плохо. Первый же день новенькая сказала:
Зови меня по имениотчеству, так будет лучше. У меня уже есть свои дети, а ты, как ни старайся, не станешь их мамой.
С тех пор её звали Варвара Никитична, а сама мать не называла её иначе. «Надо сделать», говорила, и всё. Не потакали, а золовки не давали спусков. Каждый раз мать приходилась удерживать дочерей от конфликтов, не из жалости к Приблуде, а ради порядка.
И всё шло, пока Илья не начал шутить. С утра до ночи два голоса в доме: «На ком женился?», «На ком женился?». А Аленка познакомила его с какойто подружкой, и всё закрутилось. Золовки радовались: теперь Приблуда будет убирать. Мама молчала, а Приблуда делала вид, будто ничего не случилось, лишь глаза её стали печальными. И вдруг две новости: Приблуда ждёт ребёнка, а Илья с ней разводится.
Не будет так, сказала мама Илье. Я её в жёны не сватала.
Но мужу придётся жить дальше, ведь скоро будет отец. Если бы он порушил семью, его выгнали бы. И Шурка, сестра Ильи, остаётся в доме.
В первый раз мать назвала Приблуду по имени. Сёстры замёрзли от удивления. Илья возмутился, мол, я мужик, мне решать. Мама лишь засмеялась и сказала: «Какой ты мужик? Пока только штаны носишь. Когда ребёнка вырастишь, умей вести его в люди тогда и мужиком будешь».
Илья, как всегда, в маму крутит. Если захотел уходит. Шурка остаётся. Через время Приблуда рожает девочку и зовёт её Варьюшкой. Маме, когда узнала, ничего не сказала, но радость была видна в глазах.
Внешне в доме всё как прежде, только Илья забыл дорогу домой и обиделся. Мама, хоть и переживала, не показывала. А внучку полюбила, баловала, сладости покупала. Шурке же, видно, не простила, что через неё лишилась сына, но ни слова ей не сказала.
Прошло десять лет, сёстры вышли замуж, и в большом доме остались трое: мама, Шурка и Варьюшка. Илья отправился на службу на север с новой женой. К Шурке подошёл ветеранофицер, постарше её, развёлся с женой, оставил ей квартиру, сам в общежитии живёт. Пенсию получает, серьёзный парень, понравился Шурке, но куда её вести? К свекрови?
Он пришёл к маме, признался: «Варвара Никитична, я люблю Шуру, без неё не могу». Мама лишь кивнула:
Любишь? Хорошо, живите вместе.
Затем добавила: Я не дам тебе Варьюшку убирать по другим квартирам. Здесь живи со мной.
Все стали жить под одной крышей. Соседи морщат лбы, обсуждая, как «чокнутая» Варвара выгнала сына из дома, а Приблуда приняла его с «хахалем». Говорят, что лишь ленивый не подметает кости Варваре, а она игнорирует сплетни, не ведёт разговоры с соседями, держится гордо.
Шурка родила Катю. Мама, хотя и не могла полностью радоваться, всё же терпеливо улыбалась, хотя и думала: «Какая это внучка? Никакая».
Вдруг беда: Шурка тяжко заболела. Муж отказывался, иногда даже пил. Мама без лишних слов сняла все деньги со своего счёта и отвезла её в Москву, где выписала кучу лекарств, показывала разных врачей. Помогло мало.
Утром Шурке стало чуть легче, попросила у мамы куриный бульон. Мама быстро зарубила курицу, ощипала, сварила. Когда подала, Шурка не смогла его съесть и впервые заплакала. И мама, которой никогда не видели слёз, заплакала вместе с ней:
Что ты, детка, уходишь, когда я тебя полюбила? Что ты делаешь?
Потом успокоилась, вытерла слёзы и сказала: Не переживай за детей, они не пропадут. Дальше уже не плакала, держала Шуру за руку, тихо гладила, будто просила прощения за всё, что между ними было.
Ещё десять лет прошло. Варьюшку готовили к свадьбе. Пришли Аленка и Зинаида, уже постаревшие, помятые от жизни. Ни одной их детей Бог не даровал. Собралась вся родня, и Илья приехал. С женой к тому времени уже развёлся, пил крепко. Увидев, какая красивая стала Варьюшка, обрадовался, но узнав, что её папой называют чужого мужчину, обиделся и стал к маме с претензиями:
Ты виновата, что в дом чужого мужа пустила. Убирайся, я отец.
Мама ответила:
Нет, сынок. Ты не отец. Как был в штанах, так и остаёшься мальчиком.
Илья, не вынесши унижения, собрал вещи и снова пустился в путь. Варьюшка вышла замуж, родила сына, назвала его Александром в честь приёмного отца. А бабушку Варю в прошлом году похоронили рядом с Шуркой.
Так они и живут бок о бок: невестка и свекровь, а между ними уже весной проросла берёзка. Откуда она взялась, неизвестно, будто прощальный привет от Шурки или последнее «прости» от мамы.
