Старое зеркало, или как тёща с зятем мир нашли
Анфиса вернулась домой поздно. В доме стояла непривычная тишина — ни голоса мужа, ни привычного ворчания матери.
— Мама? Леша? — окликнула она, заглядывая в комнаты. Пусто.
«Муж, наверное, в сарае возится, — подумала она. — А мама?.. Неужели обиделась и уехала?»
Накинув платок, она вышла во двор. Из приоткрытых дверей сарая лился теплый свет, слышался оживленный разговор. Зайдя внутрь, Анфиса замерла.
Алексей и её мать, Галина Семёновна, увлечённо возились со старинным зеркалом. Муж красил раму, а тёща, повязав платок и надев старый фартук, что-то живо объясняла.
— Ты посмотри, как дерево заиграло! — восхищалась Галина Семёновна. — У тебя, Лёшенька, настоящий талант!
— Да ладно вам, Галина Семёновна, — скромничал он. — Так, баловство.
— Баловство! — фыркнула она. — Да это же искусство!
Анфиса присела на табурет, не веря своим глазам. Ещё утром они готовы были переругаться в пух и прах…
Всё началось с того, что Галина Семёновна переехала к ним «ненадолго» после закрытия дачи, где жила последние годы.
— Мама, это всего на пару недель, — уговаривала Анфиса мужа. — Пока там ремонт не закончат.
— Пару недель, — мрачно отозвался Алексей. — А терпеть её придётся мне.
Он ходил по кухне, сжимая кулаки, потом вдруг сдался:
— Может, снять ей комнату? У меня как раз премия подоспела…
— Ты что, с ума сошёл? — возмутилась Анфиса. — Чтобы потом вся родня говорила, что дочь мать на улицу выставила?
Звонок в дверь прервал спор. Галина Семёновна, как всегда, приехала раньше — «чтобы осмотреться».
С порога начался осмотр:
— Анфисочка, обои-то у вас совсем полиняли… А вешалка? Алексей, шурупы бы подкрутил!
Алексей молча ушёл в сени.
За неделю тёща переставила мебель, выдраила кухню, перемыла всю посуду и… добралась до бумаг зятя.
— Галина Семёновна! — возмутился Алексей, не найдя нужные документы. — Где мои бумаги?
— Выкинула, — спокойно ответила тёща. — Мятые какие-то. Всё в новые папки разложила. И по алфавиту!
Алексей молча ушёл, хлопнув дверью.
Анфиса пыталась думать о работе, но мысли возвращались домой. Мать — упрямая, муж — принципиальный… А между ними — она.
После работы она сразу поспешила домой. Дом был пуст. Сердце ёкнуло. Но потом она услышала голоса из сарая.
И вот теперь сидела, глядя на них: те самые двое, что утром чуть не поссорились навсегда, теперь обсуждали лаки и пропитки, смеялись, как старые товарищи.
— Мама? — осторожно позвала она.
— О, пришла! — глаза Галины Семёновны сияли. — Ты посмотри, какие у Алёши руки золотые! А я ворчала, старая дура…
Она сняла со стола тарелку с блинами:
— Вот, напекла. Мириться пришла, а тут… нашлось общее дело!
— Ты не представляешь! — воскликнул Алексей. — Твоя мама знает всё про старинную мебель! Я голову ломал, чем раму обработать, а она — «льняного масла подлей», и всё засияло!
— Мама? — Анфиса смотрела на неё с удивлением. — Ты же всю жизнь в бухгалтерии работала…
— Так, для души, — отмахнулась Галина Семёновна.
— Да ну! — Алексей поднял резную шкатулку. — Ты посмотри, как она узор вывела! Я бы за месяц не справился.
— У нас в деревне таких вещей полно? — оживился он.
— Да сарай ломится! Комоды, трюмо, сундуки… Приезжайте — сами увидите!
— Вот и поедем! — обернулся он к жене. — Анфиса, давай летом к маме! Представляешь, сколько всего можно восстановить!
Галина Семёновна всплеснула руками:
— Правда? Приедете?
— Обязательно!
Они уселись за стол, накрытый клеёнкой. На нём стояли блины, самовар, банка с малиновым вареньем.
— Поедим — и я вам ещё один секрет покажу, — подмигнула тёща. — У меня идея, как раму украсить.
Анфиса смотрела на них, таких разных, и таких родных. И сердце сжималось: да, бывает же… Порой счастье таится в самых неожиданных местах — вот хотя бы в старом сарае, где пахнет краской и деревом, где тёща и зять нашли общий язык.
