Тени сомнений: как тёща прозрела
Ольга Дмитриевна, снедаемая тревогой, решила проведать зятя. Дочь её, Алевтина, укатила в командировку, оставив мужа, Геннадия, наедине с тремя сорванцами. “Интересно, как там мой зятек управляется? – раздумывала Ольга Дмитриевна, морща лоб. – А ну как разгулялся, детей бросил?” Набрав сумки с домашними пирогами, пряниками да деревянными матрёшками, отправилась в путь, терзаясь дурными мыслями. Вдруг Геннадий сдал отпрысков свекрови, а сам гуляет с собутыльниками? На стук в дверь – тишина. Квартира будто вымерла… И вдруг дверь распахнул сам зять – заспанный, в мятых трениках. Ольга Дмитриевна переступила порог и обомлела.
Четыре месяца назад
Длительность: 5 минут
Автор: Нина Кудрявцева
Когда-то Геннадий и слышать не хотел о женитьбе. Перед глазами стоял пример старшего брата – Егора.
Тот женился рано, ещё в лихие девяностые, на соседке Валентине. Родился сын Артём, и хоть Валя была писаной красавицей, счастья не вышло. Скоро Егор ходил мрачнее ноябрьского неба.
– Ты чего? – недоумевал восемнадцатилетний Геннадий. – Жена – конфетка, сын есть, а ты будто прогорклый борщ жуёшь!
– Молчи, – огрызался Егор. – Не женись – сбережёшь нервы! Валя была золото, пока не стала женой да мамашей. Раньше я ей был нужен, а теперь только дитё да моя зарплата. Уяснил?
Егор махнул рукой, глядя на брата с презрением.
– Зелёный ещё. Но если не хочешь на собственной шкуре прочувствовать – беги от баб как от чумы!
Геннадий только головой качал. Валя и после родов была пригожей, а рождение сына вроде бы радость. Но Егор ходил злой да вскоре развёлся. Потом ныл, что алименты – как нож в печень, а жизнь – сплошное разочарование.
Новые пассии у Егора мелькали как в калейдоскопе, но ни одной он не задерживался.
– Все замуж тянут! – ворчал он, поучая Геннадия. – Но я теперь, брат, стреляный воробей! Бабёнок – как трамваев: одна уйдёт – другая придет, помоложе да покраше. К чему мне цепи? Учись на моих ошибках, Генка! Не ведись на их песенки. Не согласна на лёгкие отношения – ищи другую, попроще.
Мать, поглядывая на младшенького, переживала:
– Егор взрослый, сам налёг на грабли, а ты не повторяй! Хочешь – познакомлю с приличной девкой? Ты у нас слишком скромный, – подтрунивала она.
Но Геннадий верил брату. Родители казались ему отсталыми, а Егор – знатоком женских душ.
Жил Геннадий с родителями, работал с отцом в автосервисе на задворках Перми.
Машины любил с пелёнок, понимал их как свои пять пальцев. Заведёт мотор, послушает – и сразу ясно, где поломка. Клиенты просили: “Владимир Степаныч, пусть ваш Гена посмотрит – у него глаз-алмаз!”
Отец гордился сыном. С малых лет таскал его в мастерскую, учил всему. В десять лет в деревне усадил за руль “копейки”, учил переключать передачи. Ноги у парнишки до педалей не доставали, но он норовил: “Пап, я как ты, я тоже смогу!”
В гаражах Геннадий и характер закалил, и навыки приобрёл. Даже набил татуху – дракона на плече – для важности, но быстро понял, что крутость не в этом.
Мать в соседнем магазинчике торговала, и Геннадий привык, что она приносила пирожки для всей бригады. Перекусят – и снова за работу.
– Слушай, помнишь, обещал тебя с девицей свести? Сегодня Алевтина на серебристой “девятке” подъедет – там стук в подвеске. Глянешь? – подмигнул Егор, хлопая брата по плечу. – Ещё спасибо скажешь, а то в холостяках засиделся!
– Отвяжись, – отмахнулся Геннадий. Личное он обсуждать не любил.
Но вечером к мастерской подкатила аккуратная “девятка”, и из неё вышла приятная девушка.
– Здравствуйте, вы Геннадий? Мне вас нахваливали, – сказала она и чётко объяснила проблему.
Геннадий удивился – не каждая барышня так в машинах разбирается. Да и на Егориных подружек она не походила.
– Я Алевтина, – представилась она. – Это, наверное, Егор вам говорил?
Договорились, что она оставит машину на пару дней. Геннадий заметил, что в салоне сидел суровый мужчина.
– Отец мой, – смутилась Алевтина. – Еле упросила дать мне руль. Сказал: хотишь ездить – сама заправляй, мой и в ремонт сдавай. Вот и проверяет.
Геннадию понравились её прямотОльга Дмитриевна глянула на зятя, на внучат, на чистый пол и недоеденные котлеты в детских тарелках, и вдруг поняла – счастье её дочери не в карьере и не в деньгах, а вот в этом: в смешных рисунках на холодильнике, в перепачканных краской детских пальчиках, в усталом, но тёплом взгляде Геннадия, который, как мог, справлялся со всем этим хаосом любви.
