Тихий рассвет в доме Валентины Сергеевны
Валентина Сергеевна проснулась на зорьке, когда первые лучи солнца едва пробивались сквозь плотные облака над городом Орёл. Не спеша, она сделала себе горячий бутерброд с брынзой, заварила крепкий чай с мелиссой. День выдался свободным, а значит, можно было никуда не торопиться. Валентина устроилась в гостиной, включила старенький телевизор, который потрескивал от времени, но вдруг резкий звонок в дверь нарушил тишину.
“Кто бы это мог быть? Я никого не ждала”, – пробормотала она и направилась открывать. Подойдя к двери, Валентина уже собиралась повернуть ключ, как вдруг услышала разговор за дверью. Она замерла, прислушалась – и сердце её сжалось от ужаса.
Валентина Сергеевна приняла тяжёлое решение, которое далось ей нелегко. Но другого выхода не было. Она устала от равнодушия окружающих, от их холодности. Сходила в магазин, закупила продуктов на неделю, вернулась домой, заперлась на все замки и заблокировала все номера – кроме дочери и самых близких.
Её дочь, Анастасия, жила в другом городе и звонила редко. Видимо, ей там было хорошо. Что ж, пусть живёт. Остальные, казалось, и вовсе забыли про Валентину Сергеевну. Она сама всегда первая звонила, поздравляла, выслушивала чужие жалобы, но её собственные переживания никого не волновали.
Соседи забегали только за солью или сахаром, когда магазин уже закрыт или просто лень идти. Подруга звонила, чтобы похвастаться успехами внуков или рассказать о поездке на юг, не давая и слова вставить. А сестра, Галина, любила заглядывать в гости – особенно когда на столе был свежий пирог или жареная курочка. Наедалась, а потом говорила:
“Валя, у меня бутылка отличного кагора и кусочек сулугуни, привезённого с Кавказа. Давай как-нибудь встретимся, посидим у меня, поболтаем!”
Валентина ждала конкретного приглашения, но Галина, как всегда, растворялась в своих делах. Пока Валентина сама не скучала и не звонила первой. Так было со всеникто не помнил, сколько раз она помогала. Нет, Валентина не ждала благодарности – помогала от души. Но хоть капельку внимания, хоть немного тепла – разве это много?
Говорят, не делай добра – не получишь зла. А всё равно в глубине души хотелось, чтобы и её кто-то пригрел. Валентина Сергеевна чувствовала себя раздавленной. Казалось, она никому не нужна. Наверное, её исчезновения даже не заметят. Что ж, пусть. Пусть спадут розовые очки. Разве не уходят люди в монастыри, не селятся в глуши? Ничего, она справится.
Первый день затворничества подтвердил её опасения. Никто не звонил – ни в дверь, ни на телефон. Валентина приняла горячую ванну, нанесла на лицо крем, сделала бутерброд с толстым ломтем сыра и устроилась смотреть сериал. За окном стояла мерзкая погода – серость, ветер, – так что даже рада была, что никуда не выходит. Но вскоре слёзы покатились по щекам. Героиня сериала, её ровесница, умирала в одиночестве, забытая всеми.
Валентина Сергеевна уснула в слезах, укрывшись пледом на диване, под бормотание телевизора.
Так прошло два дня.
Утром третьего дня солнце наконец выглянуло из-за туч. Валентина проснулась поздно, но в странно хорошем настроении. На телефоне – два пропущенных от Анастасии. Пока раздумывала, перезвонить ли, дочь сама набрала:
“Мам, привет! Ты почему не отвечаешь? Всё в порядке? Я сегодня проснулась – сердце не на месте. Потом поняла – ты мне три дня не звонила! Мам, что-то случилось? Я так соскучилась! А знаешь, у меня новость – хотела попозже сказать, но не могу! Мам, у нас с Вадимом будет малыш! Представляешь, ты скоро станешь бабушкой! А ещё Вадима переводят в наш город – будем жить рядом! Ты рада?”
Наутро в дверь постучали. Валентина подошла, даже не глянула в глазок – думала, уйдут. Но за дверью слышались голоса соседей.
“Нашу Валю уже третий день не видать – может, уехала?” – голос тёти Шуры, соседки сверху.
“Не знаю, она не говорила. Может, заболела?” – голос Нины, соседки сбоку, дрожал. “А вдруВалентина Сергеевна открыла дверь с улыбкой, понимая, что иногда нужно замолчать, чтобы тебя услышали, и на миг исчезнуть, чтобы тебя наконец заметили.
