Таинственное убежище: кафе, где рождается надежда
Шестнадцатилетняя Катя с горящими глазами крепко сжала мать за руку.
— Мам, я есть хочу, как будто три дня не ела! Давай зайдём куда-нибудь! — Она потянула Светлану Петровну к маленькому кафе, мимо которого они проходили в центре старинного города на берегу Оки.
Светлана Петровна мельком взглянула на заведение. Скромная вывеска, окна с лёгкими ситцевыми занавесками, из-за которых струился тёплый свет, манили в холодный вечер. В воздухе витал аромат свежего кофе и горячих пирожков, но женщине было не до этого. Её мысли крутились вокруг решения, которое могло изменить их жизнь. Недавно она узнала, что ждёт ребёнка. Она рассказала мужу, Сергею, но тот лишь молча сжал губы. Проблемы на работе, маленькая двушка — он не сказал ни слова, но его взгляд был красноречивее любых слов. Светлана чувствовала себя загнанной волчицей, защищающей своё потомство. Сергей лишь тяжело вздохнул, а она уже понимала: что бы ни случилось, их жизнь никогда не будет прежней.
Чтобы отвлечься, она пошла с дочерью по магазинам. Катя без умолку болтала о школе, друзьях, смешных случаях, но мать почти не слышала её. Она кивала, улыбалась, а внутри мечтала забиться в угол и просто подумать о будущем младенце.
— Мам! Ты меня вообще слушаешь? Вот же кафе! — Катя дёрнула мать за рукав.
— Ой, прости, да, зайдём, — отозвалась Светлана, вздрогнув.
Внутри царила уютная атмосфера. Деревянные столы, мягкий свет ламп, потрескивание дров в печи. Тихая музыка лилась откуда-то сверху, а запах свежей выпечки обволакивал, как тёплое одеяло. Здесь сердце Светланы успокаивалось, а тревога отступала.
Катя тут же уселась у окна, за которым падал снег.
— Добрый вечер! Что прикажете? — К ним подошёл официант, стройный парень с добрыми глазами.
— Мне две плюшки и капучино! — выпалила Катя и взглянула на мать.
Светлана растерянно листала меню, не в силах сосредоточиться.
— Попробуйте наш фирменный яблочный штрудель, — предложил официант, указывая на блюдо в меню с таким достоинством, будто вручал награду.
Светлана кивнула, улыбнувшись с облегчением.
Когда официант ушёл, Катя уткнулась в телефон, а Светлана, вдыхая аромат горячего пирога, почувствовала, как напряжение отпускает её. Через маленькое окошко кухни за ней наблюдал повар — седой мужчина с пышными усами. Он поправил колпак, расправил фартук и что-то сказал помощникам. Когда блюдо было готово, он мотнул головой, пробормотал себе под нос и велел нести заказ.
Светлана ела медленно, смакуя каждый кусочек. Горячий чай согревал пальцы, а уют кафе обнимал её, как старый друг. С каждым глотком тревога таяла, уступая место тихой решимости. Она вдруг поняла: решение уже принято. Улыбка тронула её губы, дыхание стало спокойнее. Впереди было девять месяцев испытаний, но она была готова.
Катя, оторвавшись от телефона, заметила перемену. Мама, ещё недавно бледная и мрачная, теперь сияла, будто помолодев. Девочка лишь пожала плечами и отхлебнула кофе.
Штора на кухне дрогнула, и повар, взглянув на Светлану, что-то записал в блокнот, мотнув головой.
Через пару дней Катя, гуляя с подругой, решила показать ей то самое кафе. Но на его месте оказалась лишь серая стена, затянутая строительной сеткой.
— Вот так дела! Куда оно подевалось? — удивилась Катя и повела подругу дальше.
Михаил быстро шагал по набережной Оки, то и дело задевая прохожих. Когда вопросы наваливались, он начинал шагать быстрее, будто мог убежать от них. Рюкзак сползал, телефон то открывался, то закрывался — он начинал писать сообщение и тут же удалял. Три дня назад ему предложили работу в другом городе. Зарплата хорошая, перспективы есть, но как же учёба? Бросить институт — значит разочаровать отца, который всегда поддерживал. Рискнуть или остаться? Михаил не знал ответа, и эта неизвестность гнала его вперёд.
Вдруг он почувствовал зверский голод. С утра лишь перехватил бутерброд, а уже вечерело. Впереди замаячили огни маленького кафе. Сквозь полуоткрытые шторы виднелся уютный зал: деревянные столы, мягкий свет, картины в старых рамах. Ничего лишнего, только тепло и покой. Михаил любил такие места. Желудок урчал, и он толкнул дверь.
Столик в углу будто ждал его. Меню уже лежало на столе. Он пробежался глазами по блюдам и поднял руку. Официант, подтянутый и серьёзный, тут же подошёл, принял заказ и велел ждать.
Михаил сидел спиной к кухне и не видел, как повар с густыми усами пристально разглядывал его. Тот нахмурился, переговорил с помощниками, те развели руками. Тогда он что-то буркнул, лицо его разгладилось, и он взялся за работу. Когда блюдо было готово, повар сам украсил его свежей зеленью, сбрызнул маслом и шепнул что-то, словно заговор.
Михаил не верил своим вкусовым рецепторам. Каждый глоток супа наполнял его силой, будто растворял груз в груди. Проблема, казавшаяся нерешаемой, вдруг стала ясной и простой. Он увидел всё: и цену свободы, и ценность отцовской мечты. Ответ пришёл сам собой. Михаил улыбнулся, набрал номер отца и глубоко вздохнул. Он знал: отец поймёт.
Возвращаясь домой, он обернулся, чтобы запомнить кафе. В окне кто-то махнул ему рукой, блеснул белый колпак, но рассмотреть лицо было невозможно. Пожав плечами, Михаил пошёл дальше.
Позже он захотел привести отца в это место, чтобы обсудить всё за ужином. Но сколько ни искал, кафе не нашёл — на его месте стоял ничем не примечательный офисный центр, будто его там никогда и не было.
Ольга шла по улице, не скрывая слёз. Груз на плечах тянул её к земле, словно мешок с камнями. Она давно подозревала неладное, но отгоняла мысли. Сегодня врач сказал прямо. Результаты— Ты должна побыстрее сказать мужу и начать лечение.
