Волшебный комиссионный магазин
Я, Светлана, иногда ловлю себя на том, что снова и снова возвращаюсь мыслями в детство. И каждый раз передо мной встает тот самый комиссионный магазин — настоящая сокровищница, куда мы с подружками ныряли после школы. Мне было одиннадцать, училась я в пятом классе, и весь мир казался полным загадок. Вместе с Таней и Настей мы превращали обычные будни в настоящие авантюры, а этот магазин был нашим тайным убежищем, местом, где каждая вещь шептала свою историю. Даже сейчас, спустя столько лет, я закрываю глаза — и вот они, полки, запах старых фолиантов и тот неповторимый детский восторг, который уже не повторить.
В тот год мы с девчонками были не разлей вода. Таня, с её вечно растрёпанными хвостиками, грезила о карьере археолога, а Настя, самая серьёзная из нас, таскала в рюкзаке тетрадку с «гениальными мыслями». Я же, Света, балансировала между ними — обожала фантазировать, представляя себя то героиней приключенческого романа, то отчаянной путешественницей. После уроков мы не спешили домой, а мчались в комиссионку на углу нашей улицы. Магазин был старый, с потёртой вывеской и дверью, скрипящей, как бабушкин сундук, но для нас это была настоящая пещера сокровищ, полная чудес.
Магазинчик был крохотным, но казался бесконечным. Полки гнулись под тяжестью добра: старые подсвечники, потрёпанные книги, платья с кружевами, часы, остановившиеся десять лет назад. Продавщица, тётя Валя, вечно сидела за прилавком с вязанием и ворчала сквозь усмешку: «Девчонки, без хулиганства! А то сейчас чайником по головам постуча!» Но мы и не думали шалить — мы были искательницами приключений. Таня как-то откопала медную брошь в виде совы и тут же объявила, что это артефакт древних славян. Настя залипала над старыми журналами «Работница», прикидывая, как перешить бабушкино платье. А я обожала книги — особенно одну, с потрёпанным корешком, про морских разбойников. Казалось, что между страниц может лежать настоящий клад.
Однажды, в промозглый ноябрьский день, мы снова ворвались в магазин. На улице сеялся дождик, наши сапоги хлюпали, а внутри пахло пылью и мятными леденцами. Я тут же рванула к книжным полкам, а Таня потащила Настю к лотку с бижутерией. «Светка, иди сюда! — прошептала она таинственно. — Глянь, какое колечко!» На её ладони лежало тоненькое колечко с красным камушком, потускневшим, но всё равно волшебным. «Оно наверняка из царских покоев!» — уверенно заявила она. Настя, прищурившись, добавила: «Или его потеряла какая-нибудь графиня в оперном». Мы хихикали, примеряли кольцо по очереди, и я чувствовала себя героиней из сказки Пушкина.
Тётя Валя, заметив наш ажиотаж, подошла и ухмыльнулась: «Нравится? Всего пятьдесят рублей, девчонки. Берите, пока другие не перехватили». Пятьдесят рублей! У нас в карманах было только на булочки в школьном буфете, но мы не растерялись. «Давайте скинемся!» — предложила я. Мы выгребли все монетки: у меня было двадцать рублей, у Тани — десять и мелочь, у Насти — пятнадцать. Не хватало, но мы не сдавались. «Тёть Валь, — взмолилась Таня, — можно в долг? Завтра всё вернём!» Тётя Валя покачала головой, но глаза её смеялись: «Ладно, забирайте, но если завтра не вернёте — привяжу вас к прилавку!»
Мы вышли из магазина, будто совершили ограбление века. Кольцо лежало у Насти в кармашке, и мы по очереди трогали его, будто оно и правда было заговорённым. Дома я не могла заснуть, представляя, что оно принадлежало путешественнице, объехавшей весь свет. На следующий день мы отдали долг — я даже пожертвовала булочкой, чтобы наскрести последние пять рублей. Хотя кольцо потом куда-то пропало (Таня клялась, что положила его в пенал), эти эмоции остались со мной навсегда.
Тот магазин был не просто складом старых вещей. Он учил нас верить в чудеса, находить волшебство в обыденном. Мы с Таней и Настей выросли, разъехались. Таня стала геологом, Настя — художницей, а я — учительницей русского языка. Но когда мы созваниваемся, кто-нибудь обязательно вспоминает: «А помните ту комиссионку?» И мы смеёмся, будто снова нам одиннадцать, и перед нами те самые полки, забитые историями.
Теперь я живу в большом городе, и таких комиссионок почти не осталось. Иногда захожу в антикварные лавки, но там всё не то — слишком блестит, пахнет дорогим деревом, а души нет. Иногда мне так не хватает того скрипучего пола, тёти Вали, наших детских фантазий. Недавно в старом ящике я нашла книгу — ту самую, про пиратов. Открыла, вдохнула запах страниц — и вот я снова в пятом классе. Может, этот магазин и был нашим сокровищем — не из-за вещей, а из-за того, кем мы были внутри. И я благодарна судьбе за такое детство — с подругами, с мечтами и с той самой лавкой чудес, которая навсегда поселилась в моём сердце.
