**Звонок**
После обеда Вера вымыла посуду и прилегла отдохнуть. Муж уехал в деревню к приятелю — забор чинить. Вернётся только завтра вечером, в понедельник на работу. Вера год как на пенсии, а Сергею до неё ещё два года.
Неожиданный звонок вырвал её из полудрёмы. Она даже не сразу сообразила, что это телефон.
— Да… — хрипло ответила она, не глядя на экран. Кому ещё звонить, кроме мужа да дочери? Сергей не любил болтать по телефону, значит, Лена. Дочь жила с мужем в другом городе и скоро должна была родить.
— Вера? Спишь, что ли? — раздался в трубке незнакомый голос.
— Кто это? — насторожилась Вера.
В ответ — громкий вздох.
— Не узнала? Сколько лет не виделись?
— Света?.. Откуда у тебя мой номер? — удивилась Вера, но радости не почувствовала.
— Разве важно? Встретила твою мать года три назад, она и дала.
Вера вспомнила: что-то такое мама говорила.
— Ты в городе? — спросила она, хотя ответ был очевиден. — Ходили слухи, что ты в Германию уехала…
Смех в трубке резко перешёл в стон.
— Что с тобой? Где ты? — встревожилась Вера.
— В больнице. Потому и звоню. Можешь прийти? Хочу кое-что сказать. И не тащи ничего, не надо.
— В больнице? Что случилось?
— Говорить тяжело… Адрес пришлю смской.
— Подожди… — начала Вера, но в трубке зазвучали гудки.
Спустя минуту пришло сообщение с названием больницы. «Господи, неужели рак?» — Вера перечитала текст, словно не веря глазам.
Взглянула на часы — без пятнадцати шесть. Пока доедет, посещения уже закончатся. Пошла на кухню, достала из морозилки курицу для бульона. Света сказала ничего не нести, но с пустыми руками в больницу идти неудобно. Домашний бульон — не еда, а лекарство. Вера оставила курицу оттаивать и села за стол. Лене двадцать восемь — столько же лет прошло с тех пор, как она видела Свету.
С возрастом Вера привыкла встречать любые новости с опаской. После звонка внутри засела тревога. Сергея, как на зло, не было рядом. Хотя, может, и к лучшему. Завтра она сварит бульон, навестит Свету и всё узнает. Только успокоиться не получалось.
Светку с десяти лет растила бабка по отцовской линии. Ласки та не знала и часто до ночи торчала у Веры, делая уроки. Бабка гнала самогон и снабжала им местных пропойц. Родители, само собой, тоже пили. Жёны алкоголиков грозились спалить её «заводик». Может, кто-то и поджёг, а может, как сказала милиция, отец уснул с сигаретой, но родители Светки сгорели заживо. Сама она, как всегда, была у Веры. Остались живы.
После пожара бабку с внучкой поселили в общагу. На общей кухне гнать самогон запретили. Бабка заскучала, начала считать копейки и ворчать на внучку за каждый кусок хлеба. Светка питалась у Веры.
Бабка её мать не любила, звала ведьмой, винила в том, что сын пропал, запил. О том, что в доме стоял дармовой самогон, умалчивала. Мать Светки была красавицей. Редкий мужчина проходил мимо, не обернувшись. Отец ревновал её до безумия, даже бил.
Светка выросла — вылитая мать. Такая же статная, с густыми рыжими кудрями, чёрными глазами и пухлыми губами. Веснушки только добавляли шарма.
После школы она сбежала с каким-то приезжим. «Непутёвая, вся в мать», — вздыхала бабка.
Мать Веры не одобряла их дружбу, хотя и жалела Светку. Когда та исчезла из города, даже облегчённо вздохнула. Боялась, что та «собьёт Веру с пути». Что их связывало? Сама Вера не понимала, но со Светкой было весело.
Она окончила техникум, устроилась на работу, познакомилась с Сергеем, вышла замуж. Через год родилась Лена. О Светке слышала только слухи.
Мать Веры работала, помогать не могла, а вечерами, когда Сергей был дома, приходить стеснялась. Вера крутилась как белка в колесе, валилась с ног от усталости.
Единственное, о чём мечтала, — выспаться. Стоило прикрыть глаза во время кормления, как проваливалась в сон. Вздрагивала, боясь, что уронит дочь или та задохнётся под её тяжёлой грудью. Лена, наевшись, мирно засыпала на руках. Вера перекладывала её в кроватку и шла сцеживать молоко, готовить обед, стирать пелёнки, заставляя себя не закрывать глаза.
Именно в это время объявилась Светка. Она стала ещё красивее, ещё больше похожей на мать.
— Ну и видок у тебя, подруга. Всегда знала, что замужество и дети женщину не красят. Ни за что не рожу, — сразу, без предисловий, заявила Светка, увидев Веру.
— Не зарекайся, — усмехнулась та.
Потом Светка призналась, что сделала кучу абортов и теперь детей не иметь. Но материнский инстинкт никуда не делся. Она с удовольствием нянчилась с Леной, гуляла с ней, пока Вера спала или готовила.
Вскоре Светка бросила парня, с которым сбежала (первый аборт был от него). Следующий мужчина был намного старше. Снял ей квартиру в центре Питера, навещал пару раз в неделю.
— Жила почти как в сказке, — вздыхала Светка.
— Почему почти? — из вежливости спрашивала Вера.
— Старый, противный. Хотя не жадный — деньги, золото, шубы…
— А семья у него?
— Какое мне до неё дело?
Позже он узнал, что Светка встречается с другими, и выгнал её. Потом были иные мужчины, даже иностранец. Отсюда и слухи про Германию. Хотя тот был из Швеции.
— Ну ладно, хватит обо мне. Как ты умудрилась так вляпаться? Превратиться в молочную корову? И это ты называешь счастьем? Не надо мне такого…
Сергей к Светке отнёсся настороженно.
— Не знал, что у тебя такая подруга, — пробурчал, впервые увидев её.
— Тише, — оборвала Вера. — Она поживёт у нас пару дней. Ей некуда идти, бабка умерла. Она добрая, хоть и выглядит колючей. ПредВера обняла Сергея, прижалась к его тёплому плечу и закрыла глаза, понимая, что жизнь — это не только прошлые обиды, а настоящее, где они вместе.
