В тот душный июльский денек Галина Петровна с самого утра выбивала ковры, мыла полы и причитала дочери, что давно пора навестить бабушку в деревне — огурцы уже перерастают. Марина пыталась отбрехаться: то работа, то дети, то дела, но мать знала свое дело.
— Совсем городские стали! — ворчала она в трубку. — Ягоды осыпятся, картошка перележит, а вы все в своих телефонах копошитесь!
В общем, уговорились: приедут в выходные, помогут по хозяйству, ну и, как водится, вечерком чайку попьют, отдохнут.
Сережа ехать не горел желанием. После прошлого визита у него в памяти отпечатался неприятный момент, который он никак забыть не мог. Тогда он просто попросил немного колбаски к картошке — а теща, без шуток, ему отказала. Да так резко, что он аж поперхнулся.
В субботу выехали пораньше. Справились быстро: огурцы собрали, рассортировали, засолили. Казалось бы, теперь можно и отдохнуть, поужинать, душой погреться. Сережа помылся, зашел на кухню. Марина с матерью накрывали на стол. От картошки с мясом так и разило аппетитом. Мужик, чтобы время не тянуть, открыл холодильник, достал палку колбасы, хотел бутер себе сделать — и тут…
— Не смей! — как ножом по стеклу, рявкнула Галина Петровна.
Колбаса моментально вернулась на место. Сережа замер, будто вкопанный. Он вообще ничего не понял.
— Мам, что за спектакль? — растерянно переспросила Марина.
— Колбаса — только утром, с чаем! А сейчас горячее будет! И не порть аппетит! — отрезала теща.
Сережа сел за стол, попробовал картошку, но мяса там не нашлось. Попросил хотя бы кусочек колбасы. И снова — отлуп.
— Что вы к ней привязались? — возмущалась Галина Петровна. — Уже полпалки слопали! Знаете, сколько она сейчас стоит? Я на неделю брала!
Сережа отодвинул тарелку. Аппетит как рукой сняло. Встал, вышел во двор. Марина позже к нему подошла. Муж лежал на лавке, уставившись в небо.
— Поехали домой. Я больше не могу. Чувствую себя здесь, как на контроле: лишний кусок хлеба съел — тут же взгляд, будто ворую.
— Здесь же магазина нет, — виновато сказала Марина. — Только раз в неделю автолавка приезжает.
— Надо было продукты везти, а не варенье да соленья! — фыркнул Сережа. — Завтра уезжаю. Потом за тобой приеду. А то без мяса я тут сдохну.
— Поедем вместе, — твердо сказала Марина.
Утром так и сделали. Марина соврала матери, что Сережу срочно вызвали на работу. Теща провожала их недовольным взглядом.
Прошел почти год. К Галине Петровне они не ездили. Зато она к ним — запросто. И что удивительно: их холодильник теперь для нее — как свой. Брала, что хотела, даже не спрашивая. Сережа только посмеивался:
— Ну надо же, колбаса! Видимо, тут можно…
Но весной снова начались звонки:
— Ну что, когда приедете? Огород ждать не будет.
Сережа сначала отнекивался. Но Марина предложила хитрость:
— Привезем продуктов с собой. Чтобы мама потом не считала, кто сколько съел.
Сережа согласился — но с условием, что по дороге заедут в магазин. И вот они снова на пороге деревенского дома. С пакетами.
— Что это у вас? Опять варенье? — скривилась теща, но, заглянув в сумки, увидела мясо, сыр, колбасу. И задумалась.
— Чтобы вы не переживали, сколько я съел, — усмехнулся Сережа.
Галина Петровна фыркнула, но промолчала. Позже, на кухне, шепнула дочке:
— Хорошо бы, если бы вы всегда с продуктами приезжали. И мне легче, и вам спокойнее.
Марина молча кивнула. Было и смешно, и обидно. Но главное — теперь Сережа снова соглашался ехать. Пусть с продуктами. Зато без скандалов. А это, как оказалось, тоже своего рода семейное счастье.
