Дверь щёлкнула, и Алевтина осторожно проскользнула в квартиру. В прихожей царила темнота, лишь из кухни пробивалась узкая полоска света. Родители опять не спали, хотя уже давно за полночь. В последнее время это стало привычкой — их долгие ночные разговоры за закрытой дверью. Обычно тихие, но иногда переходящие в приглушённый спор.
Алевтина сбросила ботинки, поставила сумку с ноутбуком на тумбочку и прокралась в свою комнату. Ей не хотелось объяснять причину опоздания, хотя повод был уважительный — квартальный отчёт на работе никак не сходился, а сроки поджимали.
Через тонкую стенку доносились глухие голоса.
— Нет, Вадим, я больше не могу, — мать говорила шёпотом, но в голосе слышалось раздражение. — Ты обещал ещё в прошлом месяце.
— Лариса, пойми, сейчас не лучшее время, — отец, судя по всему, снова оправдывался.
Алевтина тяжело вздохнула. В последнее время родители постоянно о чём-то спорили, но при ней делали вид, что всё в порядке. Конечно, им уже за пятьдесят, она давно взрослая, но всё равно неприятно осознавать, что между ними что-то неладно.
Она переоделась, умылась и залезла под одеяло, но сон не шёл. Мысли крутились вокруг одного. Брат Сергей жил отдельно, в другом городе, и редко навещал. Если родители разведутся — кто с кем останется? Кому достанется квартира? И зачем они скрывают проблемы?
Голоса за стеной не стихали. Алевтина потянулась за наушниками — хотелось заглушить чужие тайны музыкой. Рука задела телефон, и он со звоном упал на пол. Поднимая его, девушка случайно открыла диктофон. Палец застыл над экраном.
А если… записать их разговор? Просто чтобы понять, в чём дело, а не гадать. Если спросить прямо, они наверняка отмахнутся.
Совесть кольнула неприятно. Подслушивать нехорошо, тем более записывать. Но с другой стороны — это же её семья. Она имеет право знать, если что-то серьёзное.
Решившись, Алевтина включила запись, положила телефон ближе к стене и накрылась одеялом с головой.
Утром, собираясь на работу, она заметила, что оба родителя выглядели невыспавшимися. За завтраком почти не разговаривали, обмениваясь дежурными фразами.
— Ты вчера поздно вернулась, — заметила мать, разливая чай. — Опять задерживались на работе?
— Да, отчёт дописывали, — кивнула Алевтина. — А вы чего не спали?
— Фильм смотрели, — отмахнулась мать, даже не взглянув на дочь.
Отец уткнулся в газету, делая вид, что поглощён статьёй.
— Сегодня без меня ужинайте, — пробурчал он. — Встреча с клиентами, затянется.
Мать сжала губы, но промолчала.
Всю дорогу до офиса Алевтина боролась с искушением прослушать запись. Но в маршрутке было слишком людно. Решила отложить до вечера.
День тянулся мучительно долго. Вернувшись, она обнаружила записку: мать ушла к подруге, отец на работе. Идеальный момент.
Завернувшись в плед, Алевтина нажала кнопку воспроизведения.
Поначалу слышались только обрывки фраз, потом голоса стали чётче.
— …скажем Алевтине? — отец звучал встревоженно.
— Не знаю, — вздохнула мать. — Она не поймёт. Столько лет молчали…
— Но она должна знать.
— Должна, но как объяснить, почему скрывали?
Алевтина замерла. Что за правду от неё прятали?
— Помнишь, как всё начиналось? — вдруг спросил отец, и в голосе прозвучала улыбка.
— Ещё бы, — усмехнулась мать. — Думала, ненадолго, а вышло — на всю жизнь.
— Зато какая жизнь, — хмыкнул отец. — Хотя и трудно бывало.
— Особенно когда Алевтина родилась.
У девушки сжалось сердце. Что значит “особенно”? Она была нежеланной? Или причина в чём-то другом?
— Но справились, — продолжал отец. — И она выросла прекрасной.
— Да, — в голосе матери слышалась гордость, и Алевтина немного расслабилась. — Но теперь надо решать, что дальше. Я устала от этой двойной жизни, Вадим.
Двойной жизни? Алевтину бросило в жар. Неужели кто-то изменяет? От этой мысли стало дурно.
— Лариса, давай дождёмся Сергея. Обсудим всем вместе.
— Хорошо, — сдалась мать. — Но потом — никаких отсрочек. Или меняем всё, или…
Запись оборвалась — видимо, телефон перестал фиксировать звук.
Алевтина сидела ошеломлённая. Что творилось с её семьёй? Почему ждали приезда брата? Лучший вариант — поговорить с Сергеем. Он старше, наверняка в курсе.