Дневник
После смерти отца Катя с мужем решили продать дом в деревне. Катя ждала ребёнка, и деньги были нужны на новую квартиру побольше.
Стоял тёплый сентябрь. Катя смотрела на деревню и едва узнавала её. За год понаставили высоких заборов, старые развалюхи сменились новыми домами с яркими крышами. Лишь их дом оставался прежним.
Максим остановил «Ладу» у крыльца. Катя вышла, потянулась и закружилась от свежего воздуха. Дверь скрипнула, и она шагнула внутрь. Дом казался меньше, будто сжался за годы безлюдья.
Год здесь никто не жил. После смерти мамы отец приезжал сюда один. Участок был большой, но он ничего не сажал — ходил в лес, на рыбалку. Даже когда уже сильно болел, рвался сюда. Говорил, что здесь легче дышится, что воздух лечит.
В мае они привезли его сюда, и Катя сразу поняла — отец сдал. Жить один он не сможет. Уговорила его вернуться в город. Через месяц он слег, а в конце сентября умер.
Они с Максимом — городские жители, не будут сюда часто наведываться. Далеко от Москвы, да и отпуск привыкли проводить в Сочи. А без присмотра дом начнёт ветшать. Вот и решили продать, пока он ещё крепкий. Если со временем потянет к деревенской тишине — купят дачу поближе.
На глаза Кати набежали слёзы. Дом достался от бабушки с дедушкой. Сначала умерла мама, потом бабушка, потом дедушка, а в прошлом году — отец.
Катя застыла перед портретом юной девушки на стене. Максим внёс сумку, подошёл сзади, обнял.
— А я не видел у тебя такой фотографии. Сколько тебе здесь? — спросил он.
— Это не я, а мама. Лет шестнадцать, наверное, ещё в школе училась.
— Вы очень похожи. Я подумал, это ты. — Он заглянул ей в лицо. — Дай ведро, схожу за водой, а ты вскипятишь чай.
Катя хмыкнула носом и пошла на кухню. Вернулась с оцинкованным ведром.
— Оно перевёрнутое стояло. Но сполосни. Колонка через два дома.
— Да помню я, — усмехнулся Максим и вышел, побрякивая ведром.
Катя вернулась на кухню, щёлкнула выключателем — плита не загорелась. «Пробки!» — догадалась она. Пробки лежали на полке под счётчиком. Вкрутила их — диск нагрелся.
Она огляделась. Ничего брать не станет, разве что мамин портрет. Надо сходить к соседям, предложить вещи — может, кому пригодятся.
После чая Катя зашла к соседке тёте Гале.
— Продаёте? — сразу спросила та.
— Да, — кивнула Катя.
— Зайду посмотреть, хотя и своего добра хватает. Другим сказать?
— Конечно! — обрадовалась Катя.
Вернувшись, застала Максима за разбором бумаг — решал, что сжечь. Всё равно печку топить надо — в доме сыро.
— Может, лучше я? — спросил он, когда она полезла по шаткой лестнице на чердак.
— Нет, я сама.
Раньше Катя боялась чердака. По ночам там кто-то шагал. Отец говорил — коты или дом остывает. Но она всё равно накрывалась одеялом с головой.
Солнечный луч пробивался через маленькое окошко, и пылинки танцевали в нём, как живые.
— Ничего страшного, — вслух сказала Катя.
Тени в углах будто сжались. Она осторожно обходила паутину, натянутую между верёвками — бабушка сушила здесь бельё. В одной из коробок лежали ёлочные игрушки. «Оказывается, ставили ёлку», — удивилась Катя. Зимой она здесь не бывала.
В другой коробке — детские игрушки. Катя их не помнила. В углу стояла прялка. Ничего нужного. Но взгляд зацепился за уголок тетради, торчащий из-под доски.
Катя потянула и вытащила потрёпанную общую тетрадь. Листы пожелтели, слиплись от сырости. Даты, записи… Дневник. Мамин дневник.
Читать чужие дневники нехорошо. Но мамы нет уже столько лет, а её мысли остались. Да и зачем писать, если не для того, чтобы однажды кто-то прочёл? Почему же она спрятала его?
Катя села на перевёрнутое ведро и раскрыла наугад.
*21.06.1988. Вчера приехал Андрей. Как он изменился! Сегодня встретились у реки. Он уже плавал, когда я пришла. Вылез, и я поняла — он на две головы выше. Рядом с ним я будто маленькая…*
*23.06. Сказал, что я красивая, и смотрел так, что щёки горели. Думаю только о нём…*
Катя оторвалась. Она знала маму только как маму, а тут — влюблённая девчонка, и не в отца. Стало неловко. Имеет ли она право лезть в эти мысли?
Но любопытство пересилило.
*25.08. Он уехал. Не знаю, как жить дальше. Если бы могла, полетела бы за ним. Вряд ли он приедет на следующий год — будет поступать в институт. Неужели всё кончено?*
Вот и развязка. Бедная мама.
Следующая запись была через семь лет.
*06.07.1995. Максим уговорил поехать в деревню к отцу. Сам не может — на новой работе. Отец обрадовался. Вчера испёк пирог — почти как у мамы. Держится, хотя до сих пор грустит. Дом кажется меньше…*
Катя удивилась — они с мамой подумали одинаково.
*Я изменилась, а не дом. Видела Андрея. Поздоровались издалека. Я зашла в дом, но видела — он смотрел на окна. Всё, твой поезд ушёл. Я замужем и люблю мужа. Хотя сердце ёкнуло…*
*07.07. Он пришёл к реке, когда я полоскала бельё. Я ушла. Не хватало, чтобы нас видели вместе. Но он смотрел так, что хотелось провалиться…*
Катя листала дальше. Между страниц — засушенный цветок. Она попыталась его достать, но он рассыпался.
*15.07. Что я наделала?! Нет мне оправданий…*
*16.07. Максим позвонил — не приедет, командировка. И хорошо. Боюсь его видеть. Нельзя разрушить семью из-за минутной слабости…*
*24.07. Максим приехал. Как же я по нему соскучилась. Чувствую себя дрянью… Андрея не избежать — стоит выйти из дома, он тут как тут…*
*25.07. Отец с МаксимОна закрыла тетрадь, глубоко вздохнула и спустилась вниз, решив, что некоторые тайны лучше оставить в прошлом.