Лариса уже собиралась завалиться на боковую, как вдруг раздался настойчивый стук в дверь. Ворча себе под нос, она накинула затасканный халат и приоткрыла. На пороге стоял он — её бывший муж Дмитрий.
— Ты? — фыркнула она, прищуриваясь. — Кого чёрт принёс?
— Надо поговорить. Впустишь? — слащаво улыбнулся он. — Всё-таки я тут не чужой.
Лариса нехотя пропустила его. Дмитрий прошёл в гостиную, плюхнулся на диван и огляделся.
— Ничего не изменилось, — буркнул он. — Ни ремонта, ни уюта. Как в застывшем времени.
— Меня всё устраивает. Ты что, с жилищной инспекцией пришёл? Или решил спонсировать евроремонт?
Она давно перестала стесняться в выражениях. Раньше — да, глотала обиды, терпела его колкости. Но теперь — зачем? Они уже чужие, если не сказать хуже. Да и их дочь, Варя, уже выросла — живёт отдельно и с родителями почти не видится.
— Пахнет вкусно, — неожиданно сменил тему Дмитрий. — Ужин готовишь? Угостишь?
Лариса криво усмехнулась. Она знала, что пару месяцев назад он разошёлся с новой пассией — той самой Катей, ради которой бросил семью.
…Тот вечер до сих стоял перед глазами. Дмитрий пришёл с работы и молча начал сваливать вещи в сумку.
— Всё, каюк. Ухожу, — бросил он. — Я давно кручу роман на стороне. Ты знала, просто делала вид. Мне надоело.
Лариса тогда онемела. Но знала. Катя, двадцатилетняя стажёрка из его офиса, быстро вскружила ему голову. Её подруга, работавшая там же, всё рассказала. Но Лариса, стиснув зубы, решила не рушить семью из-за мимолётной интрижки. Думала — одумается. Не одумался.
Дмитрий съехал, снял квартиру и подал на развод. Как “благородный” мужчина, отказался от доли в общей жилплощади.
— Живите с Варей. Мне ничего не надо, — заявил он тогда.
Лариса рыдала ночами. Умоляла вернуться. Но он был холоден и самодоволен.
— Я наконец-то счастлив, — отвечал он. — Это настоящее. А у нас — пустота.
В тот тяжёлый период её поддерживала только свекровь, Антонина Степановна. Она уже тогда болела, и Лариса ей помогала: возила по больницам, ходила в аптеки, убиралась. Дмитрий же появлялся редко — у него была “новая жизнь”.
Антонина Степановна полностью встала на сторону Ларисы. Сыном разочаровалась, видеть его не хотела. А потом её не стало. Лариса была рядом до конца, организовала похороны. Дмитрий пришёл только на прощание.
Через пару недель после похорон он узнал о завещании. Мать оставила квартиру… не ему, а Ларисе.
— Ты втерлась ей в доверие! Ухаживала, притворялась святой! Лицемерка! — орал тогда Дмитрий.
Лариса молчала. Это было решение свекрови. Она не просила и не требовала. Просто была рядом. А теперь — вот результат.
— Зачем пришёл? — вернулась она в реальность, глядя, как Дмитрий ковыряется в памяти, сидя в её гостиной.
— Поговорить, — бодро ответил он. — О жилье.
Всё ясно, подумала Лариса. Никаких сожалений, разговоров о Варе. Только квадратные метры и его удобство. Его всегда волновало только одно — собственная выгода.
— Я же говорила: можешь жить в квартире Антонины Степановны, сколько хочешь. Я не собираюсь её продавать.
— Не вариант! — скривился он. — Я не хочу жить на птичьих правах. Мне нужна своя жилплощадь.
— Ну так купи. Никто не мешает, — спокойно ответила Лариса.
— Куплю, — зло усмехнулся он. — Но сначала продадим эту квартиру! И поделим пополам.
Лариса медленно подняла на него глаза:
— Не выйдет, Дима. Эта квартира — моя. По дарственной. Уже два года как.
Дмитрий вскочил.
— Что?! Дарственная?! Ты везде подсуетилась! Ты… ты…
— Я — просто женщина, которая устала быть запасным аэродромом, — перебила его Лариса. — Ты ушёл — так и уходи. А теперь прошу: больше не приходи. И не пытайся давить. Я свободна. И буду счастлива. Без тебя.
Дмитрий замер в коридоре, обернулся, криво усмехнулся:
— А ведь ты меня любила когда-то… Какие стихи мне читала…
Лариса тихо закрыла за ним дверь и прошептала:
— Тогда я не знала, что такое настоящая любовь. Но теперь обязательно узнаю. Всё ещё впереди.
И впервые за долгое время ей стало по-настоящему легко.
