25 декабря
Сегодня было тяжёлое дежурство. Четвёртый час ночи, а в неврологическом отделении всё ещё горит свет. За окном метель заметает следы на больничном дворе, словно пытается стереть и мои мысли.
Зашёл Сергей Николаевич, муж нашей пациентки из палаты №8 – Ксении Фёдоровны. Принёс ей домашний борщ в термосе и тёплые носки. Как всегда, у него усталые глаза и снег на плечах.
“Как она, доктор?” – спрашивает, снимая варежки.
“Стабильно, Сергей Николаевич. Речь восстанавливается медленнее, чем хотелось бы, но прогноз хороший.”
Он кивает, проводит рукой по поседевшим вискам. Ему всего пятьдесят три, но выглядит старше. Видно, что не спит ночами.
Десять лет работаю в этой больнице, но таких мужей встречала редко. Большинство родственников приходят раз в неделю, отбывают повинность. А этот каждый день, будто боится пропустить что-то важное.
А я… я жду этих его визитов.
Всё началось прошлой осенью, когда Ксению Фёдоровну привезли с первым инсультом. Лёгкий случай, неделя – и домой. Но Сергей Николаевич приходил каждый день. Сначала просто благодарил за лечение, потом стал задерживаться у моего кабинета, рассказывать о книгах, которые читает жене.
Глупо, конечно. У них тридцать лет совместной жизни, взрослые дети. А я – только врач в белом халате, который вдруг начал замечать, как трепещет сердце, когда слышит его шаги в коридоре.
Сегодня Ксения Фёдоровна попросила меня задержаться после обхода.
“Анна Дмитриевна, – говорит тихо, – вы ведь ещё молоды. Почему одна?”
Я отнекиваюсь, мол, работа.
А она смотрит прямо в глаза и спокойно говорит: “Я вижу, как вы смотрите на моего Серёжу. И как он на вас.”
Сердце упало. Хотела возражать, но она продолжила: “Не бойтесь. Я не в обиде. Просто…” – замолчала, потом добавила: – “Когда меня не станет, присмотрите за ним. Он без меня пропадёт.”
Как можно так спокойно говорить о собственной смерти?
Вечером зашёл Сергей Николаевич.
“Нам надо поговорить”, – сказала я.
Он сразу всё понял. Не стал притворяться.
“Я знаю, что неправ, – прошептал. – Тридцать лет вместе, болезни, дети… а я…”
Что я могла ответить? Только правду: “Любовь не спрашивает разрешения.”
Договорились ждать. Будет ли у нас завтра – не знаю. Но сегодня мы просто двое людей, которые не вправе даже коснуться друг друга.
Как же тяжело любить, когда любовь – это предательство.
Сегодняшний урок: иногда самое сильное чувство – это именно то, которому нельзя дать волю. И, возможно, в этом отказе – высшая форма любви.
