12 апреля, пятница. Сижу в квартире на Тверской, думаю, как бы объяснить Аглае, что мне нужно «провести вечер с друзьями». Она в очередной раз попросила: «Сергей, посиди с Кириллом хотя бы пару часов, мне нужно к врачу». Я сразу встал, бросил куртку на плечи и сказал: «Не могу, встречаюсь с пацанами, скоро выходить». Она смотрела на меня с тем же недовольством, как будто я отказываюсь от собственного сына. Я лишь кивнул и пошёл к парковке, забыв, что запись к врачу делалась за три недели.
Перенеси запись, настаивала она, держа телефон у уха.
Нет, уже договорилось, бросил я, будто речь шла о мелочи, а не о её болях в спине и постоянных головных болях после родов. Дверь в коридоре хлопнула, а из детской доносился плач Семёна наш мальчик проснулся снова.
Я услышал, как она набирает номер поликлиники, но её голос звучал так, будто уже давно не слышал своей жены. Я лишь бросил: «Запись за три недели, придётся ждать». Она упала на диван, будто весь мир стал лотереей, где каждый день новый билет.
За два года я будто превратился в чужого человека. Во время её беременности я таскал сумки, готовил, делал массаж ног, говорил, что она самая красивая, и она верила каждому слову. Но после рождения Кирилла всё распалось. Крики, бесконечные пеленки, бессонные ночи заставили меня снимать маску «идеального мужа». Я орал на неё, когда она не успевала убрать квартиру, и на ребёнка, когда тот плакал. Хлопал дверями, исчезал к друзьям, а возвращался лишь в полночь.
Ты смотрела в зеркало? крикнул я, указывая на её выпавшие глаза и пятна на футболке. Где же моя красивая жена? Бегемотиха!
Она выглядела измотанной: темные круги под глазами, растрёпанные волосы, лишний вес, а время на себя у неё не находилось, ведь Кирилл всё время болел, зубы резали, животик ноет.
Ты только о ребёнке думаешь, бросал я, натягивая ботинки. Я тебе вообще нужен?
Она молчала, потому что не знала, что ответить. Да, я знал, что её мысли вращаются вокруг сына, а не вокруг меня.
Предел настал, когда я понял, что заперт в четырёх стенах с криком ребёнка и женой, считающей меня жертвой. Работа исчезла: фирма, где я был менеджером, закрылась, офис опечатали. Декрет у Аглайи продолжался, а Кириллу скоро исполнялось три года, и я понял, что ей придётся искать новое место, а в резюме будет три года пропуска.
Она мечтала отвести сына в садик, выйти в метро, поговорить с живыми людьми. На третий день рождения Кирилла она сама украсила праздник, но я не появился.
Сергей, а где ты? спросила мать Аглайи, Светлана Ивановна, оглядываясь.
Не знаю, улыбнулась она, но в голосе прозвучало напряжение.
Отец Сергея, Игорь Петрович, нахмурился: Как это задерживается? У сына день рождения!
Я не отвечал, телефон молчал, а гости лишь переглядывались. Мать Аглайи, Вера Николаевна, сжала её руку под столом тихий знак поддержки, но ничего не изменил.
Праздник прошёл натянуто: Кирилл был счастлив, остальные делали вид. Я слышал, как звенят ключи в замке, и увидел, как Аглая открывает дверь в полночь. Я стоял в дверях, глаза красные, рубашка смятая, аромат дешевых духов, красный след от помады на щеке.
Аглая, это не то, что ты думаешь, голос мой дрожал. Виски ударил в голову, я
Она выдохнула, холодный ветер прошёл по её плечам.
Где ты был? прошептала она.
Я встречался с друзьями, зайти в бар там были девушки запинался я.
В день рождения сына! перебила её. Ты был с какойто девочкой, когда Кириллу исполнилось три!
Прости! я шагнул вперёд. Я не хотел
Но её голос уже не держал меня: Ты предатель! Я доверяла тебе на тысячу процентов!
Взбешённый, я крикнул: Ты сама виновата! Вокруг полно красивых девушек, а ты дома! Я же молодой мужик, мне нужна любовь!
Она ушла в детскую, я остался в коридоре, слыша, как дверь захлопнулась. Наутро она собрала вещи, взяла Кирилла и уехала к матери. Я пытался удержать её, предлагал прощение, но она уже ушла в такси.
Первые недели были тяжкими: сын плакал, звал меня, а я сидел в пустой квартире, слыша свои же шаги. Вера Николаевна помогала с мальчиком, пока я искал работу. Через месяц нашёл стабильную должность, оформили развод, я потребовал право видеть сына. Она согласилась Кирилл любил отца.
Через полгода я женился на Вике, красивой девушке из торгового центра. Но я всё ещё приходил к Аглае, помогал с краном, собирал мебель, гулял с сыном. Я радовал Вику, хвастался её хозяйственностью: «Вика модель дома».
Аглая кивала, хотя внутри кипела ярость. Я, не замечая, продолжал задевать её, пока однажды не понял, что месть лишь иллюзия. Я стал часто звонить ей под предлогом «Кириллу нужна помощь», но разговоры затягивались, и я слышал в её голосе облегчение.
Однажды вечером я пришёл без предупреждения, а она закрыла дверь. Я сказал: Мы разводимся, но в её глазах я увидел лишь холод.
Какой связи? спросила она, скрестив руки.
Мы столько времени проводим вместе, попытался я оправдаться.
Нет, Сергей, я уже в новых отношениях, ответила она, улыбаясь цинично. И я счастлива.
Я стоял, будто застывший в снегу, когда она открыла дверь и сказала: Иди, Сергей, больше не приходи без предупреждения.
Я ушёл, чувствуя, как в груди гаснет последняя искра самоуважения. Позже, сидя в пустой квартире, я понял, что всё, что я делал, было лишь попыткой удержать контроль над тем, что уже давно ушло.
Урок, который я вынес из этой истории, прост: нельзя считать себя жертвой, если сам бросаешь камни в чужие окна. Настоящая сила в умении принимать ответственность за свои поступки и отпускать то, что уже не принадлежит нам.
Сергей.
