30 октября. Сегодня в голове крутятся мысли, будто в рваной вышивке. Утром, как обычно, Ярослав, мой друг из девятого этажа, безупречно глотал шоколадный батончик, будто ничего не происходило. Я тоже, как и он, съедал сладости на переменах, в классе, даже во время контрольной по математике, пока учительница, строгая как зима в Сибири, не отменила мне всё.
Матвей, наш одноклассник, вдруг спросил меня о странной соседке с первого этажа. Я лишь усмехнулся, но он начал рассказывать про «чудовище» с чешуёй на голове, которое, по словам его, ночью пожирает детей. В новостях я слышал о пропаже двух мальчишек, но в моих ушах Ярослав звучал как голос разума: «Это же чепуха». Тем не менее, слова друга застряли в голове и не отпускали.
Я спустился на свой седьмой этаж, пытаясь сосредоточиться на домашнем задании, но мысли постоянно возвращались к той женщине. Она появлялась только вечером или в дождливую погоду, ходила в тёмном плаще с высоким капюшоном, а её окна вечно укрывали тяжёлые шторы. Никому не известны её имя и возраст, а жильцы лишь бросали шепотом: «чёртова нелюдимка». Однажды я подслушал разговор старушек в подъезде:
Выходила уже из квартиры, прижалась к стене, лишь глазами посмотрела из-под капюшона. Ни «здравствуйте», ни «пока»!
Да, будто от людей чёрт бы её отгонял, как от чумы! Я видела её в полночь, как тень, скользящую по лестнице. Куда она исчезает, пока не знаю
Эти слова не давали покоя. На уроке истории меня вызвали к доске, и я, запинаясь, назвал Ярослава «Ярославом Мудрым», пытаясь скрыть незнание. Учительница, не догадываясь о моей неуверенности, поставила двойку. Затем на перемене к нам подкатил Куликов, известный в школе за свои подшучивания, и окрестил Ярослава «Ярославом Жирным». Его приятели, Толик и Жорик, схватили у Ярослава круассан и бросили его мне.
Отдай круассан! крикнул я, но не смог отнять его у Куликова. В ответ тот сказал, улыбаясь, что я «Тонкий, который заступился за Толстого». Мы, я и Ярослав, всегда были «Толстый и Тонкий», сидели за одной партой, а я, худой как осина, казался крошкой рядом с полным Ярославом.
Я бросился к Куликову, почти схватив круассан, но уронил глобус, который стоял на учительском столе. Он разбился, и в тот момент вошла учительница географии. Она, строго глядя на меня, сказала:
Матвей, останься.
Я подошёл к столу, не отводя взгляд, и услышал её голос, полон разочарования:
Что ты творишь? Ты ведь умный мальчик
Сделав паузу, она добавила, что не будет вызывать родителей, но я должен помочь ей после уроков. Я с облегчением выдохнул, но настроение оставалось мрачным: после школы Ярослава увели к врачу, а я остался один.
В раздевалке я ждал, пока друзья унесут верхнюю одежду, и, чувствуя тяжесть дождя, пошёл к кабинету учительницы. Там я таскал учебники из библиотеки и убирал класс. Два часа пролетели, а когда я вышел из пустой школы, уже сгущались влажные сумерки.
Дорога домой тянулась сквозь мокрый асфальт, а в голове крутилось чувство, будто ктото наблюдал за мной. Я шёл через парк, который обычно мы пересекали с Ярославом в солнечное время, но сегодня был одиноким и мрачным. Деревья, словно скелеты, тянули голыми ветвями к безлюдному небу, а кусты стояли, как черные тени.
Я вспомнил о той странной соседке с первого этажа. Что, если она выскочила из своего подъезда, чтобы охотиться на одиноких детей, её глаза светятся, как змеиные зрачки? Эта мысль заставила меня ускорить шаг, но вдруг позади послышался мужской голос:
Эй, мальчик, подожди!
Я обернулся, увидел темную фигуру в капюшоне, и бросился бежать. Тяжёлый рюкзак тянул меня вниз, словно будто бы в нём лежали все школьные учебники мира. Я слышал приближающиеся шаги, гравий скрипел под ногами, а в груди билось удушливое дыхание.
Вдруг ктото резко дернул меня назад, и я едва не упал. На моём рюкзаке чтото зацепилось. Я обернулся и столкнулся лицом к лицу с мужчиной, который держал меня за ремень. Его улыбка была едва заметной, а в другой руке он прятал нечистую тряпку, от которой пахло моющими средствами.
Он произнёс:
Что ты бежишь? Я просто хотел поговорить.
Страх заставил меня затаить дыхание, язык застрял в горле. Я видел, как из его спины выглянула вторая фигура в капюшоне, бросившаяся на него. В тот момент хватка ослабела, а я, будто обездвиженный, стоял в парке, где не было ни души, ни света.
Тогда из тени появилась девушка, чуть меньше и хрупче мужчины, но её руки схватили его за шею. Длинные тёмные волосы вырвались из-под капюшона, и я понял, что это женщина. Её глаза светились жёлтым, как у кошки, а изо рта торчали два клыка. Это была соседка с первого этажа та самая «нелюдимка», которую я видел лишь в капюшоне.
Она быстро отряхнулась, вытерла кровь с губ, будто это была лишь сметана, и исчезла в кустах, оставив после себя тело мужчины, покрытое тёмной лужей. Тряпка, пахнущая чистящим, бросилась в сторону, словно отброшенная лишняя деталь.
Я, наконец, вырвался из ледяного ужаса и бросился прочь. Пять минут спустя я вломился в свою квартиру, прижавшись к двери, и почти не дышал. Родителей дома не было, так что объяснять, откуда я пришёл, было бесполезно.
Я решил никому ничего не рассказывать, даже Ярославу. Всё, что произошло, казалось нереальным, но, может быть, Ярослав был прав, когда говорил о чудовище. Только не о чешуе и детях она, видимо, охотилась на взрослых.
Сейчас я думаю, что вампиры, будто из фильмов, могут действительно существовать, но в моём случае они спасли меня от человека. Родители, наверное, скажут, что всё это детская фантазия, а Ярослав усомнится, что вампир может спасать, а не съедать. Я сам не понимаю, почему она оставила меня в живых.
С тех пор я провожу вечера у телевизора, боюсь пропустить новости о найденных телах. Однако в выпуске ничего не сказали о том, что в парке нашли двух мальчиков. Через три дня в новостях лишь мельком упомянули, что в частном доме обнаружили тела погибшего мужчины и двух мальчиков, но детали исчезли.
В конце концов, новости перестали меня волновать. Всё успокоилось, как снег в конце декабря. Я и Ярослав вернулись из шахматного кружка, когда из подъезда выскользнула Аглая та самая «нелюдимка». Ярослав, поглощённый рассказом о своей победе в партии, не заметил её, а я, всё ещё ошеломлённый, видел, как её окровавленное лицо и клыки скрылись за капюшоном. Мы с Ярославом улыбнулись, думая, что она просто старая соседка, но в её глазах всё ещё светились жёлтые зрачки.
О, вот она, нелюдимка с первого этажа! воскликнул Ярослав, оттолкнувшись от стены.
Да, сегодня она даже вежлива, не опустила голову! подхватил я, пытаясь не задохнуться от мысли о её клыках.
Я лишь кивнул и, не оборачиваясь, вошёл в подъезд, пока Аглая растворялась в снежных сугробах, будто сливаясь с белой простынёй улицы.
Сейчас, вспоминая всё это, я понимаю, насколько жизнь несправедлива. Защитить друга значит стать жертвой. Но, может, в этом и есть смысл: кто знает, какие скрытые глаза наблюдают за нами из тёмных углов наших домов?
