ЗЛАТА ПАВЛОВНА, 12сентября
Сегодня я снова стояла у двери кабинета, где вывеска «Операционная» будто бы мерцала в полумраке. Слова расплывались от усталости после долгих часов ожидания, сердце билось почти как барабан в параде. Я без умолку держала в руках любимый красный пластмассовый трактор своего четырёхлетнего сына Ванечки. Сначала он просил синий, как в мультфильме, но со временем привязался к этой подаренной папой машинке, как к старому другу.
Наконец за мутным стеклом появился силуэт врача, двери отворились, и в коридор вошёл уставший доктор. Я бросилась к нему, пытаясь уцепиться за надежду.
Доктор, как всё прошло? Как наш Ванечка? голос мой дрожал.
Врач с тяжёлой головой снял маску и, опустив взгляд, прошептал:
Злата Петровна, к сожалению Мы сделали всё, что могли
***
Я села на кровать сына, свернувшись калачиком, и подушка всё ещё хранила его запах. На зеркале напротив остался отпечаток его печёночной ладошки, испачканной в крошках печенья. Как же мне повезло, что я успела его не вытирать теперь он навсегда останется на том стекле, а не исчезнет в будничной суете. Слёзы скатывались по моим сморщенным щекам, горе прожигало сердце изнутри. Я вспоминала, как здорово билось его сердце, пока не вышел тот коварный порок, найденный случайно перед родами. Мы попытались исправить его радикально, но чтото пошло не так, и теперь Ванечки нет.
***
Сон опять унес меня на солнечную полянку, где росли разноцветные ароматные цветы. Вдалеке стоял Ванечка в своей любимой рубашке с машинками, держал большой букет ромашек. Я крикнула: Ванёк! Сынок! но он лишь задумчиво перебирал лепестки, будто не слышал меня. Я бросилась к нему, руки тянулись к объятию, но он отдалялся всё дальше, пока не поднял глаза, улыбнулся и растворился в воздухе. Оставалось лишь медленно падающее облако ромашек. На траве из белых лепестков вышел какойто адрес, аккуратно написанный буквами.
***
Утром меня разбудил звонок. На экране «Матвей». Я ответила хрипло:
Да, сынок?
Мам, я уже в пути, приготовь чтонибудь! голос его был полон надежды.
Три месяца прошли с того, как исчез Ванечка, но у меня ещё есть старший сын. Я попыталась собрать силы и жить дальше.
Конечно, что хочешь? Блинчики? спросила я.
Да, мам! Жду в автобусе!
Матвей приезжал каждый выходной, пытаясь отвести меня от мысли о младшем брате. Его присутствие тянуло меня к свету, но боль всё равно жгла внутри.
Я пошла на кухню, открыла холодильник молока нет. Виталий, мой муж, сидел за столом, собирая микросхему в ноутбуке. Он поднял глаза и спросил:
Чтото нужно? Пойдёшь в магазин?
Матвей звонит, он едет, нужен блинчик, а молока нет. Я схожу сама, подышу свежим воздухом, ответила я.
Виталий прищурил очки и, будто шёпотом, сказал: «Живём дальше». Я вышла на улицу, где лёгкий весенний ветер шептал в лицо, птицы пели, деревья набирались зелёного цвета, готового вскоре покрыться молодой листвой. Я вздохнула: «Эх, ты бы видел, как Ванёк бы радовался этой пятой весне». Смахнула мрачные мысли и пошла в магазин.
***
Взяла молоко, любимые конфеты Матвея, хлеб и курицу. На кассе услышала знакомый смех, будто голос моего сына. Сердце сжалось от тоски. Я побежала к источнику звука, но увидела лишь детскую фигурку, спрятавшуюся за прилавком. Я следила за ней, споткнувшись о рекламный щит, и когда подняла его, на белом фоне красными буквами всплыл тот же адрес из сна.
Ванёк, что ты хочешь мне сказать? прошептала я, глядя на вывеску.
Дома я думала, что всё это не случайно. Нужно будет искать этот адрес в интернете, но сейчас пришёл Матвей, и я должна встретить его как следует, удерживая себя в руках.
***
Вечер прошёл тепло. Я слушала истории сынастудента, как он живёт в университете, видел, как он аппетитно ест домашнюю еду. Мы с Виталием смотрели на него с умилением, ведь он теперь наш единственный ребёнок. Когда все разошлись, ночь полностью охватила дом.
Я уснула быстро, но проснулась посреди ночи от странного шепота из ванной. Я узнала голос Ванечки, он напевал свою любимую песню про синий трактор. Я бросилась в ванную, открыла дверь никого. Слёзы катились, я ругалась сама себе:
Что я ожидала? Ванечки уже нет! Это только боль моей души!
Я включила кран, чтобы умыться, попыталась успокоиться ради Виталия и Матвея. В зеркало смотрела на своё бледное лицо с синяками под глазами. В гневе я намылила руки и прошла мыльной пеной по стеклу. Пена стекала, образуя странные буквы, и за спиной я услышала тихий детский голос:
Я жду тебя, мама
***
Ты чего не спишь? разбудил меня Виталий, светя от экрана ноутбука.
Я сидела в кресле, держа ноутбук на коленях, и говорила ему:
Виталий, если ты тоже почувствуешь то же, значит всё, что происходит, не просто фантазия
Он встал, подошёл ко мне, и его взгляд задержался на фотографии маленького мальчика Зиновьева Егора, четырёх лет, найденного в детском доме. Я рассказала ему о сне, о магазине, о ванной. Он задумался и твердо сказал:
Поедем
***
Екатерина Алексеева, заведующая детским домом, провела нас по длинному светлому коридору, постоянно оборачиваясь и пытаясь объяснить ситуацию. Она рассказала, что Егорка давно живёт в их учреждении, пытался найти семью, но всё время отказывался от усыновления. За последние три месяца у него появился воображаемый друг Ванёк, который, как он говорит, обещал, что его родители скоро придут.
Мы с Виталием переглянулись. Неужели наш умерший сын решил помочь этому мальчику?
Познакомьтесь, улыбнулась Екатерина, открыв дверь в игровую комнату.
Егорка сидел среди детей, собирал башню из кубиков, напевая знакомую мелодию. Когда я подошла, он бросил кубики, вскочил и крикнул:
Мама, папа! Я знал, что вы придёте!
***
Екатерина ускорила процесс усыновления. Она была тронута, узнав о смерти нашего сына, и через месяц мы приехали забрать Егора. На прощание мальчик схватил мою руку и крикнул:
Мама, подожди! Там Ванёк, он хочет попрощаться!
Сердце сжалось от грусти, но эта грусть была светлой: я приняла, что нельзя изменить прошлое, но нужно жить дальше, ведь теперь от меня зависит судьба Егорки.
Он бросился к окну, посмотрел вдаль, а затем вернулся к нам. За окном, с крыши здания, появился белый голубь, который кружил над нашими головами и исчез в облаках.
Я буду помнить Ванёка всегда, но теперь у меня есть ещё один маленький человек, ради которого я должна быть сильной.
